Звон ещё витал в ночном воздухе, когда с той стороныпослышались шаги.

«Если есть в этих стенах хоть какая-то святость…»

Вот приоткрылась незаметная дверь, и низкий мужской голосспросил:

– Кто ты, о женщина, и зачем ты тревожишь Богов в час,когда всё земное объято крылами Морфея?

– Путь, проделанный мною, был тернист и опасен… –Женя поднесла руку к лицу, закрываясь от бившего прямо в глаза света факела.

– Но влекла мою душу не жажда наживы, не стремлениеупиться богатством и славой, но, лишь следуя воле Судьбы и внимая Боговнамеренью, хочу я склонить смиренно колени пред входом в обитель пророка…

Сейчас же дверь широко распахнулась. Появился бородатый мужчинаогромного роста, одетый в снежно-белый хитон. Более не задавая вопросов, онповёл Женю длинным сумрачным коридором. Пока Женя прикидывала, не длинноват либыл этот коридор для внешних габаритов храма, они вышли в небольшой, яркоосвещённый круглый зал. Факелы по стенам горели бездымным ароматическимпламенем – ай да древние греки!

В самом центре зала на чёрном каменном полу белым мраморомбыл выложен круг – символ бесконечности повторений колеса судьбы. В этом кругустояла молодая, удивительно красивая черноволосая женщина в ярко-краснойнакидке. Жене сразу бросилось в глаза, до какой степени отличалась её красотаот чувственной прелести той же Анагоры или Леэны. То есть она, несомненно, былахороша, но достоинство духовности, помноженной на высокое знание, делало еёпросто прекрасной. Жестом велев Корнецкой приблизиться, женщина приказала:

– Сними всё с себя. Не бойся.

Её гибкие, сильные пальцы уверенно коснулись завязок хитонана Жениных плечах. Вот на обнажённое тело упал свет факелов, и черноволосая,внимательно вглядевшись, воскликнула:

– Свершилось! Предначертанное свершилось!

Не давая Корнецкой одеться, она взяла её за руку и повела засобой. Скоро, миновав ярко освещенное пространство зала, они уже спускались поузкой каменной лестнице в необъятные глубины храмовых подземелий. Жене было непривыкать ходить босиком, так что гранитные плиты совсем не казались ей ужтакими холодными. А вот от полного непонимания происходившего её то и делопрохватывала мелкая дрожь.

– Не бойся ничего, – чувствуя Женино состояние,ещё раз коротко проговорила спутница. И вывела её в небольшой сумрачный зал,перегороженный плотной тканью надвое. – Богоречивый, предначертанноесвершилось…

Черноволосая склонилась в низком поклоне. В ответ из-зазанавеси послышался сиплый, задыхающийся мужской голос:

– Тиорида, дитя моё, освети же её…

И Корнецкая почувствовала, как кто-то невидимый пристальноосматривает её тело, освещённое пламенем факела.

– О Боги, чёрный день, и вправду свершилось… –Жене показалось, что голос за перегородкой сделался скорбным, но уже вследующее мгновение она от изумления даже вздрогнула, услышав негромкое: –Подойди ближе, «хорошо рождённая». Дай мне руку.

От неожиданности ноги натурально перестали повиноваться. Струдом сделав шаг, Женя приблизилась к занавеске вплотную… Одно время чуть нена каждой станции питерского метрополитена красовались якобы каменные«древнегреческие» рельефы в виде мрачноватой физиономии со вздыбленнымиволосами и разинутым ртом. В этот рот надо было засунуть руку, после чего опустившиймонетку клиент получал бумажку с «пророчеством». Друзья много раз подначивалиЖеню испытать таким манером судьбу, но она неизменно отказывалась. И вовсе неиз суеверных соображений. Прорицания автоматического оракула для неё были такойже фигнёй, как и туманные посулы цыганок. Ей просто казалось, что дурацкаямашина должна была обязательно обжечь её или уколоть. Или вовсе сломаться инамертво защемить её руку…

Вот и сейчас, просунув ладонь в узкую щель, Женя елесдержала бешеное желание сразу же отдернуть её. И, в общем, не зря. Её плотикоснулись человеческие пальцы, покрытые чем-то, напоминавшим старую, пересохшуюклеёнку. Корнецкая мгновенно вспотела, её заколотил озноб.

Зато голос за занавесью вдруг стал красивым и сильным.

– Внемли, урожденная в Деве и носящая знаки харизмы,

Изрекаемой воле Бессмертных, сотрясающих поступью землю

И волнующих моря простор под блистающим куполом неба,

Наделивших тебя благодатью, чтоб смогла осознать ты причину

Замыканья спирали в окружность,

Отчего мир твой катится в бездну.

Знай, что тот, кто способен замедлить

Продвиженье живущих к Тартару,

Погибает от голода в стужу, в нищете и полнейшем презренье,

В занесённой по крышу снегами неприступной обители мёртвых.

Высоко над его головой пролетают железные птицы,

Чрево их переполнено смертью, низвергающей пламя на землю,

Звук ночного полёта ужасен, камнепаду, лавине подобен,

А на крыльях, отмеченных адом, различимо видны перекрестья.

Знай, что тот, кому сам Хронос послушен,

Происходит из древнего рода,

Кровь его одна из старейших на Гее,

Только это давно позабыто и несёт лишь одни уязвленья.

А тебе предрекаю, что дар твой, о Евгения, скоро проснётся,

И по силам придётся тебе удержать подступающий Хаос…

На мгновение повисла тишина, затем голос, снова ставшийотталкивающе-скрипучим, с трудом выговорил:

– Иди же в свой круг Хроноса, Евгения. Тиоридапозаботится об этом…

И Корнецкая услышала, как что-то подобное огромной змее,шурша чешуёй, медленно поползло за занавесью в потаённую глубину храма…

Вот тут её заколотило по-настоящему. Какие, к бесу,подземные пары из разлома, якобы содержавшие наркотические газы дляодурманивания неграмотных пифий! Черноволосая окутала её плечи широким,благословенно тёплым химатионом и повела Женю в боковой проход. Там ярко горелидвухпламенные лампионы, а в воздухе разливалось благоухание ароматных смол. Тамснова был нормальный, живой, ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ мир, и Женя готова была целоватькаждый его камень. Вот так и оценишь, только побывав у подобной завесы…

– Это придаст тебе сил. – Тиорида подала Корнецкойчашку тёплого козьего молока, смешанного с мёдом, напитка, которым, согласнолегенде, вспоила Зевса в критской пещере божественная коза Амальтея. Подождав,пока Женя выпьет, жрица начала объяснять: – Знай же, есть четыре формы Хроноса.Первая – это непредсказуемое, изменчивое его течение в эпоху Хаоса. Её сменяетсвободное, резко перескакивающее, расчленённое время Урана. Следом наступаетжёсткая предопределённость царства Кроноса. И наконец время становится закономпод властью громовержца Зевса…