– Нет, по средам, чтоб в пятницу они уже пришли.

– Сегодня четверг. Значит, последний отчет по делу ЭллиныБерг ушел на ее почтовый адрес?

Тот вопросительно посмотрел на шумливую девушку, которая,очевидно, работала в агентстве секретарем.

– Я все отправила, Василий Борисович, –отрапортовала она. – Вчера утром, как обычно...

– Выходит, завтра мы можем его получить?

– Да уж сегодня, наверное, можете. По городу-то за суткидоставляют...

Лариса с Алексом поблагодарили представителей агентства заинформацию и распрощались. Оставаться у сгоревшего здания «Пуаро» дольше смыслане было, и они направились к машине.

– Думаешь, это совпадение? – спросила Лариса.

– Я не верю в такие совпадения, – сказал Алекс,забираясь в салон и устраиваясь на сиденье.

– Но откуда?..

Алекс понял, что она имеет в виду, еще до того, как вопросбыл задан, поэтому ответил быстро:

– Телефон, скорее всего, на прослушке.

– Какой ужас! – ахнула она. Почему-то у большинстваженщин тот факт, что их разговоры слушает еще кто-то, вызывает чересчур бурныеэмоции.

– Да нет ничего в этом ужасного... У многих «жучки» ваппаратах стоят, они просто об этом не знают. Странно, что батя не проверилсвой телефон, хотя он, может, проверял, да давно... – Он увеличилскорость. – Сейчас приедем домой, я сам посмотрю...

До высотки они домчались за десять минут. Оказавшись вквартире, Алекс сразу прошествовал в кухню, где на столе лежала трубка радиотелефона,и взялся ее разбирать.

– А где Михаил Степанович? – поинтересоваласьЛариса, успевшая заглянуть во все комнаты и не обнаружившая ни в одной из нихДубцова. Симы тоже в квартире не было.

– Его на процедуры повезли. Три раза в неделю он посещаетфизиотерапевта. – Алекс рассыпал по столу детали телефона и ткнул пальцемв небольшую пипочку: – Вот «жучок». Модель не самая последняя. Но не этоглавное, волнует другое – кто его поставил... Неужто отцовскаядомомучительница?

– Сима? – несказанно удивилась Лариса. Она, так же каки Алекс, мельком видела домработницу Дубцова и решила, что она добродушная,разбитная и очень недалекая бабенка.

– Не хочется оговаривать бедную женщину, но больше некому.

– Почему это? Разве в доме, кроме нее, никто не бывает?

– Это надо у бати спросить, я не знаю...

– Вот и не стоит делать скоропалительные выводы, –сказала Лара. – Поехали лучше к Эллине наведаемся...

– В больницу?

– Вообще-то я имела в виду дом, в котором она жила последнеевремя. Надо ящик проверить, вдруг отчет уже пришел... А потом можно и вбольницу...

– Хорошо, поехали, только обожди минутку, я побреюсь. Утромне успел, а со щетиной ходить как-то непривычно и неприятно...

Лариса кивнула:

– Хорошо, я пока чайник поставлю. Будешь кофе?

– Нет, не хочу. А вот зеленого чайку бы выпил. Коробкас заваркой тут, – он указал на подвесной ящик. – Хозяйничай, а я вванную...

Алекс вышел, по пути стягивая с себя футболку. Бросив ее настиральную машинку (майка пропахла гарью), он встал перед зеркалом и включилводу. Щетина ему шла. Она оставалась черной до сих пор и молодила его, хотяделала лицо более хищным. Те немногие женщины, что были у него после Лены,утверждали, что с ней он выглядит очень сексуально, и советовали ее несбривать. Однако Алекс не любил, когда из подбородка и щек торчат «колючки».К бритью его приучил батя. У того щетина была редкой, клочковатой,поэтому он избавлялся от нее регулярно. И Алекса заставлял, потому что утого после четырнадцати лет она начала лезть очень активно. Процедура бритья сгодами стала не просто привычной, а необходимой. Водя лезвием по лицу, Алексумиротворялся. Бритье успокаивало его, а умывание после – бодрило...

– Я принесла чай, – услышал он за спиной голосЛарисы.

– Спасибо, – поблагодарил он. И, утерев лицо, взял изее рук чашку.

– У тебя за ухом пенка осталась, – сказала она ипротянула руку, чтобы стереть пятно. Едва Ларин палец дотронулся до кожи заухом, как по телу Алекса пробежала волна возбуждения. Он сам не ожидал такойреакции на невинное прикосновение. Он никогда не был чересчур чувствительным,даже в юном возрасте. И вдруг, уже будучи зрелым мужчиной, затрепетал, какмалолетний девственник...

«Боже мой, как же я ее хочу!» – вихрем пронеслось вмозгу Алекса.

Лара, не подозревая о его мыслях, стерла белое пятнышко ихотела уже убрать руку, но Алекс обхватил ее запястье пальцами. ПриблизивЛарину ладонь к губам, он нежно поцеловал ее с внутренней стороны и заскользилпо каждому пальчику языком.

– Ты что делаешь? – испуганно спросила Лариса, но рукуне выдернула. В ее голосе Алекс уловил чувственную хрипотцу.

– Иди ко мне, – прошептал он, притягивая Лару к себе.

Она уперлась в его предплечья, отстраняясь. Но когда онприпал к ее губам, Лара обмякла и подалась к нему. Несколько минут они жадноцеловались, потом он взял ее на руки и понес в спальню.

– Который час? – спросила Лара, открыв глаза.

– Два часа дня, – ответил Алекс, после каждого словацелуя ее в грудь. Он и не подозревал, что она у нее такой фантастической формы!

– Так много? – ахнула Лара, отстраняя его иподнимаясь. – Сейчас, наверное, Михаил Степанович приедет!

– Нет, он будет только вечером. Он, когда выезжает,отрывается по полной...

– Это как?

– Едет в ресторан. Обедает. Потом в музей какой-нибудь илигалерею...

– Тусовщик, – усмехнулась Лара, потягиваясь.

– Ты очень красивая, – сказал Алекс, глядя на нееобнаженную. Он всегда любил женщин «гитарного» телосложения, и тело Ларисыполностью соответствовало его представлениям о безупречной фигуре.

– У меня толстая попа, – без кокетства, но и безсмущения сказала она. Констатировала факт, не более.

– У тебя прекрасная попа... Как и все остальное!

Лариса, рассмеявшись, швырнула в Алекса поднятую с полафутболку.

– Поднимайся с кровати, эротоман! Поехали к Графине!

Алекс без энтузиазма выполз из-под одеяла. Никуда ехать нехотелось. Было желание остаться в постели, и непременно с этой «гитарной»женщиной. Однако она была настроена решительно, и Алексу пришлось быстроодеться, взять ключи и в сопровождении Лары покинуть квартиру.

Пока они добирались до дома Берг, Алекс развлекал Ларисубайками из своей студенческой жизни и дивился самому себе. С другимиженщинами, даже с той же Леной, он не мог вести себя столь свободно, былнемногословным и серьезным, а тут – слова так и льются и остроумие бьетчерез край. «Будто меня подменили», – подумал Алекс и взялся рассказыватьнедавно услышанный анекдот. Прослушав его, Лариса честно сказала – несмешно, давай другой. Но он не смутился и не замкнулся, вспомнил еще один и стализлагать его...