Тетя Паша тяжело зашагала в своем обычном направлении, а Катя вновь взглянула на звезды. Ей показалось, что за кустами наблюдается какое-то шевеление. Кто там? Кошка? Собака? Вроде бы что-то крупное. Но тут Кате пришлось прервать свои наблюдения, потому что внезапно она услышала громкие голоса.

Один принадлежал тете Паше, а второй той противной тетке, которая командовала горничными и уже сделала несколько раз Кате намеки, что пора, мол, и честь знать. А сегодня у них и вовсе состоялся неприятный разговор.

Лоретта Ивановна, как звали эту противную бабу, заявилась к Кате в комнату, когда девушка еще спала, разбудила ее и воинственным голосом заявила:

— Если тебя в дом погостить пригласили, это еще не значит, что ты тут можешь себя вести по-хозяйски. Чего разлеглась?

Катя, еще не пришедшая в себя со сна, только моргала глазами. А Лоретта еще пуще налетела на нее:

— Почему у себя в комнате не прибираешь?

— Я не знала, что нужно. Мне никто не сказал.

Но Лоретта не успокаивалась.

— Вон пыль под кроватью комками уже собралась. И пятна на столе. Ты тут что, чаи по ночам распиваешь?

Катя, которая и впрямь любила попить чайку с пирожком, который ей безропотно выделяла добрая тетя Паша, смущенно молчала.

— В общем, вот тебе швабра. Вставай и принимайся за дело, лежебока! А я через час зайду, проверку сделаю.

Конечно, Катя убралась в комнате. И даже очень старательно. Не потому, что боялась строгой инспекции, а потому, что привыкла делать все на совесть. Но все равно не могла избавиться от неприятного чувства в душе. Очень даже может быть, упреки Лоретты были в какой-то мере справедливы. Но все-таки можно было их высказать более дружелюбно. И Катя окончательно решила для себя, что Лоретта ей не нравился в отличие, скажем, от той же тети Паши, которая никогда не ругалась на Катю, когда та во внеурочное время просила у поварихи перекусить.

У тети Паши всегда находилось время бутербродик сделать, а если нет, то она говорила Кате, где и что той взять, что девушка и делала. И все были довольны. И посуду за собой Катя мыла без всякого приказа, просто потому, что знала, где и что в мойке лежит. И вообще, у тети Паши все было на виду, и еда, и тарелки, а Лоретта что свои швабры, что тряпки, что моющие средства прятала в подсобке, которую закрывала на два замка, словно там хранилось невесть какое сокровище. И кстати говоря, попроси Катя у Лоретты ту же швабру сама, фиг бы она ее еще получила. Она и не просила, потому что чувствовала: всякое самовольство с ее стороны Лоретта пресечет весьма грубо.

И вот сейчас Катя стала невольной свидетельницей столкновения этих двух женщин.

— Вот ты и попалась! — торжествующе провозгласила Лоретта. — Показывай, что у тебя в сумке?

— С какой это стати?

— Небось продукты хозяйские тыришь!

— Никогда этим не занималась и не стану заниматься.

— А в сумке что? Не мясо разве?

— Мясо.

— Вот видишь! Воровка!

— Не суди о других по себе, Лора. Рискуешь попасться.

— Ты это о чем?

— Сама знаешь.

— Ах ты, гадина… А ну, давай сюда сумку на проверку!

— Не дам. Тебе не дам.

— Отдавай, кому сказано!

— Нет!

Катя заволновалась, разговор происходил на все более и более повышенных тонах. А сейчас, судя по шуму, Лоретта вцепилась в пакет, который был в руках у тети Паши, и не позволяла той идти дальше.

— Пусти!

— Пока не увижу, что у тебя там, не отпущу!

Катя встала и подошла поближе. Она увидела, что женщины, вцепившись в пакет, тянут его каждая в свою сторону. Естественно, долго такой игры и без того перегруженный пакет не выдержал. Он издал жалобный чмокающий звук и порвался пополам. В ту же секунду на дорожку высыпались недоеденные кусочки котлет, обрезки мяса, косточки и ошметки фарша, а также многое другое, что оставалось на кухне после людей.

— Фу! — сморщилась Лоретта, узрев этот поток всяческой снеди. — Объедки!

И взглянув на огорченную соперницу, припечатала ту:

— Ну, ты и дура! Вся кухня в твоем распоряжении, а ты помои тащишь!

Повернулась и зашагала к дому. Вид у нее был и торжествующий, и недоумевающий одновременно. Катя подождала, пока Лоретта скроется за дверями, и поспешила к тете Паше.

— Давайте я вам помогу.

— Ах, это ты, Катенька. Ну, помоги. Видишь, мусор хотела выбросить, да пакет порвался.

— Я все слышала, тетя Паша, — покачала головой Катя. — Не старайтесь выгородить Лоретту.

Вдвоем они связали пакет и принялись загружать обратно будущий кошачий пир.

— Она ведь неплохая, просто в жизни ей не повезло, — неожиданно произнесла тетя Паша. — Муж ей никудышный попался. Пил много, потом умер. До того двое детей у них родилось. Теперь вот и дочери тоже неудачно замуж вышли, трое внуков. Всех как-то кормить нужно.

— Но это ведь не означает, что надо на всех кидаться.

— А если ей от этого хоть немножко легче становится, мы можем ведь и потерпеть. Правда, милая?

— Ну, не знаю. Я бы не стала такое терпеть.

Они уже навели порядок, и Катя помогла тете Паше донести остатки до места, где уже собралась голодная кошачья стая, и раздали кошкам их обычную трапезу. Не прошло и десяти минут, как от большого пакета, доверху набитого едой, ничего не осталось.

— Вот что значит — свое производство, — с гордостью сообщила тетя Паша. — Обычную-то колбасу, которую из города нам иной раз в подарок привозят и на тамошних заводах делают, кошки и в рот не брали, даже не смотрели на нее. А нашу-то, собственного производства, лопают почем зря.

Катя и сама видела, как за попки окороков или колбасные шкурки между кошками разгорались жаркие баталии. Впрочем, тетя Паша старалась следить, чтобы ее подопечные закончили трапезу мирно и каждый, даже самый маленький и слабый котенок получил свой кусочек. В итоге все получили ужин и разбежались, держа в зубах кто недоеденную куриную ножку, кто сосиску, а кому повезло получить и шкурку из холодца.

— А им это не вредно?

— Ерунда это все, что ветеринары говорят про специальные кошачьи корма. Лучше мяса для хищника все равно ничего нет.

Но обратно через фруктовый сад они пошли молча. Катя поглядывала на повариху, но та в ее присутствии к своим друзьям обращаться не спешила.

И Катя решила ей помочь.

— Тетя Паша, вы меня простите, но я за вами уже не первый раз наблюдаю.

— Да?

— И я видела, что вы в саду с деревьями разговариваете.

— Видела, да?

Повариха казалась чуточку смущенной.