– Разумеется, никому и в голову не пришло заподозритьумысел. Посудите сами, зачем это Кулебякину в его положении? Корыстный мотив?Право, смешно. Личные счёты? Но они с князем познакомились за полчаса дотрагедии. Я выяснял: их представил друг другу барон Норфельдт. Чуть не с первыхслов выяснилось, что оба – и князь, и Кулебякин – страстные театралы, у нихзавязалась оживлённая беседа, и они сами попросили поставить их вместе. Нет,никаких личных счётов тут быть не может. И всё же…

Генерал сделал паузу – мимо шли двое чиновников изканцелярии. Поздоровались с Эрастом Петровичем, обер-полицеймейстеру молчапоклонились. Наконец, можно было продолжать.

– Вчера к звенигородскому исправнику пришёл егерь,некий… – Шуберт заглянул в книжечку. – …Антип Сапрыка и сообщил, чтособственными глазами видел, как всё случилось. Господин Кулебякин утверждает,что спустил курки раньше времени, вскидывая ружьё. Егерь же показал, чтоКулебякин самым недвусмысленным манером приставил князю дуло к затылку ивыстрелил. Исправник проверил: с той позиции, на которую был поставлен Сапрыка,место происшествия действительно просматривается. Само собой, свидетельствокакого-то Сапрыки немного стоит против слова такого блестящего молодогочеловека, но, с другой стороны, зачем бы егерю возводить напраслину? Мужик оннемолодой, трезвого поведения и самых похвальных отзывов. Служит угенерал-губернатора в имении чуть не тридцать лет.

– Дело серьёзное, – признал статскийсоветник. – Требуется детальное расследование.

– Вот и я о том же. Не глухарку подстрелили – князяБоровского. Какой был мужчина! Половина московских дам в трауре.

– Я знаю, у Боровского была репутация ловеласа. Так,может быть, это п-преступление страсти? Любовная история, роковой треугольник,драма ревности?

Обер-полицеймейстер лишь руками развёл:

– Очень возможно. Но вкусы у Боровского былиизысканные, с субретками и демимонденками он не знался, признавал только женщинхорошего общества. И всегда был деликатен в связях, ни одной дамы нескомпрометировал. Настоящий джентльмен. Как прикажете полиции расследоватьэтакое дело? Моих держиморд в этом кругу дальше передней не пустят. Можно,конечно, действовать через прислугу, полицейские сыщики это отлично умеют. Нополучится нехорошо. На след не выйдем, а шуму наделаем. Вторжение в частнуюжизнь почтённых семейств, справедливый гнев дам и их супругов… – Шубертпоёжился. – Нет уж, слуга покорный. А вы в этом milieu человек свой.Можете действовать тактично, без огласки. Очень бы вас просил заняться этимделом. Право, Эраст Петрович, вам и труда большого не составит, а мне камень сдуши.

Статского советника долго уговаривать не пришлось. Задачкавыглядела несложной, но любопытной.

2

Начал, естественно, с допроса егеря, для чего пришлосьнаведаться в Звенигородский уезд.

Разговор происходил прямо на месте трагедии – оно инагляднее, и от чужих ушей подальше.

Антип Сапрыка, степенный мужик лет пятидесяти, неторопливопоказывал:

– Молодой барин, что выпимши был, вон там стоял. Авысокий, с усами, чуть спереди. Как наши-то зашумели и глухарь пошёл, молодойна шажок вот этак назад отсеменил, и, гляжу, целит из двустволки прямо взатылок. А высокому невдомёк – шею вытянул, глухарей ждёт. Только я крикнутьхотел: «Барин, ружьё повыше подымите!» – ба-бах! И кончено. Я обмер весь. Ох,думаю, беда какая. Что натворил, пьяная башка, кривые руки! Только гляжу – нешибко-то он и пьяный. Поглядел по сторонам, сторожко так. Меня не приметил, явот тут за сосной стоял. Кругом пальба, все по глухарям содют, а он, убивец-то,на корточки присел, покойника туда-сюда пошевелил и только после кричать начал.Всё так и было, ваше благородие. Как на духу говорю.

И видно было, что, действительно, говорит правду.

Вопрос у Фандорина возник только один:

– Что ж вы, Сапрыка, сразу в полицию не заявили,следующего дня дождались?

Охотник опустил голову, закряхтел.

– Дык… Дело-то страшное. Барское дело. Тут тольковвяжись. У него вон ружьё мефертовское, тыщу рублей стоит, сапоги лаковые, часына золотой цепке. Как накинутся аблакаты, сам заместо его в каторгу пойдёшь… Ине донёс бы. Поп заставил. Я к нему, к отцу Константину-то, исповедаться пошёл,сдуру: так, мол, и так. А он мне: «Не бери грех на душу, Антип. Стыдно тебе.Езжай, говорит, с утра в город, а я за тебя помолюсь». Ну я и поехал… Попуталменя долгополый. Теперь сам не рад.

– Нельзя же позволять, чтоб убийство сходило срук, – рассеянно сказал Фандорин, прикидывая, как действовать дальше.

Пожалуй, теперь можно было потолковать с Кулебякиным.

В номере у богатого наследника и вправду оказался фонтан.Мраморный цветок с нагой нимфой стоял прямо посередине гостиной и производилнеумолчное журчание, которое уже на второй минуте показалось Фандоринунадоедливым.

Неблагоприятное впечатление произвёл на него и обитательвеликолепного чертога, смазливый брюнет лет тридцати с преждевременно пожухшимлицом.

Афанасий Кулебякин держался с представителем властиразвязно, даже нахально, тем более что про показания Антипа Сапрыки ему покасказано не было.

– …Да, виноват. Споткнулся на ровном месте, ружьё ивыпало. Перебрал коньячковского. Сорокалетний «Мартель», не доводилосьпробовать? Угль пылающий, а не напиток. Будто по облаку плывёшь, всё вокруг вблаженном тумане. – Убийца сидел в кресле нога на ногу, побалтываярасшитой туфлей, и даже не пытался делать вид, будто потрясёнслучившимся. – Что ж поделаешь? Не повезло. Фатум, судьба. Минувшей зимой,на великокняжеской охоте, граф Вреде кавалергарда Салтыкова так же вот продырявил.Не читали? Графу церковное покаяние присудили. Я тоже покаюсь, а как же. –Кулебякин размашисто перекрестился. – Десять пудовых свечей поставлю. Итем не ограничусь, слово благородного человека. Говорят, покойник, даром чтокнязь, но доходишко имел небольшой. Собираюсь вдове во искупление трагическогонедоразумения преподнести тысячонок двадцать-тридцать. Как по-вашему, примет?Думаю, непременно. Конечно, аристократическая спесь и всё такое, но ведь,согласитесь, сумма. В её положении особенно привередничать не…

Здесь Фандорин его и огорошил – перебил на середине фразы:

– Есть свидетель, который видел, как вы прицельновыстрелили князю в голову.

И сцепил пальцы, наблюдая за реакцией собеседника. Кулебякинпоперхнулся, заморгал, ногой болтать перестал, выпрямился в кресле.