Потому что в этой ситуации я становлюсь главной мишенью для нападок. Для всех я буду той, кто увела несчастного и доверчивого мужика от беременной, почти жены. Тем самым уничтожив их светлую и чистую любовь и надежду на счастливое и безоблачное будущее.

Плевать все будут на то, что он ее и пальцем не трогал, а я тут так мимо пробегала и вообще-то не причем. Только кому мы что докажем, если сейчас нас поймают за тем, что я тащу почти невменяемого парня через половину замка к собственной матушке. А через пару дней мне еще предстоит выйти с колечком на безымянном пальчике и продемонстрировать всем свой новый статус официальной королевской невесты.

Боги, помогите, спасите, уберегите меня от этого, и дойти, не попав в очередную западню. Но сперва надо все-таки доволочь парня к маме и выяснить, что же с ним случилось. Когда до маменькиных покоев оставалось всего полтора поворота, прямо нам навстречу показалась леди Мешмаул. Где же я так перед богами-то провинилась, что главная сплетница королевства вышла именно нам навстречу и именно в этом коридоре?

— Доброго дня, — осмотрела она нас придирчивым взглядом.

— Вот я же вам говорила, — не зная для чего взвизгнула на истеричных нотках я, — это все они и их коварные планы по поддержке Королевы.

— Вы о чем милочка? — отшатнулась от меня женщина.

— Поверьте, это все коварные планы по свержению власти, — продолжала я напирать, — они же и продолжают собираться в этой комнате.

— Вам дальше по коридору, — пискнула дама и ретировалась с нашего пути, подобрав юбки.

Переведя дух, я на всех порах потащила Гекторса к маме. Нужно что-то срочно с этим делать. Он же полностью деревянный, еще и со стеклянным взглядом серых глаз. В покои мамы я уже влетала ничего почти не видя перед собственным носом из-за гула крови и адреналина.

Нас еще только в государственной измене не обвиняли, так что надо решить проблему до того, как та же Мешмаул придет в себя и попытается разнюхать. Хоть тут мне повезло, и мама была у себя, читая очередной бульварный романчик.

— Мам, срочно нужна твоя помощь, — захлопывая дверь и облокачиваясь на нее спиной.

— Что случилось у вас? — отложила она в сторону книжку с яркой обложкой.

— Гекторс, — осторожно позвала я парня.

— Да, моя неземная любовь? — расплылся тот в трогательной и милой улыбке.

— Все понятно, — тяжело вздохнула мама и закатала рукава на платье.

— Приступим? — подняла я вопросительно бровь.

— А что нам еще остается, — откликнулась она, — не оставлять же его в таком состоянии?

— И то верно, — хмуро смотрела на парня.

— Так что приступим, — и работа закипела.

Мы, словно две дрессированные обезьянки, начали прыгать вокруг парня в попытках выяснить, что же такого с ним случилось. Первоначальные результаты нас не радовали. Но то, что он был отравлен каким-то любовным воздействием, я понимала еще в коридоре. Но почему она была замкнута именно на меня. Пока особо не могла понять.

Но для начала это было неважно. Самое главное сейчас разобраться с тем, как отменить эту гадость и вернуть Принцу нормальное и адекватное восприятие реальности и мира. А то вечный потолок признания в любви не только меня доведет до гробовой доски, но и всю мою семью под эшафот.

Так продолжалось почти полтора часа, но ни одна диагностика не давала нормального ответа и результата, что же такого произошло с Гекторсом. Словно в нем сидели сразу несколько проклятий, причем одно было на зельях, второе на крови, а третье было на психологическом воздействии. Если принимать эту мысль за истину, то ближайшие шесть часов мы проведем явно за веселым занятием.

Выбирать нам не приходилось, и пришлось для начала лезть в самое простое, в зелье. Для вывода их из организма достаточно было влить в Принца универсальный антидот, который был разработан специально на такие случаи, еще пару веков назад, но хранился в строжайшем секрете. Иначе бы как врачи зарабатывали свои миллионы.

После этого дело пошло проще и легче. Теперь магия не сбоила и четко показывала, что есть еще одно воздействие, которое создано не просто на крови. Оно было сделано сразу по двум направлениям, работал явно профессионал, который знал свое дело. Разбираться, откуда у них была вторая телесная жидкость нашего пострадавшего, уже была не наша с мамой головная боль.

Самое главное понять, как вывести эту гадость из организма самым безопасным и безболезненным способом, ну ладно, безболезненным можно опустить. Главное, чтобы он сработал быстро и четко. Для этого нам придется прибегнуть к парочке магических трюков, которыми нас обучил Алауди.

Никто не отменял того факта, что вечный папин собутыльник один из самых гениальных магов последнего тысячелетия. Пыхтя, словно два паровоза, мы кое-как справились с задачей и привязали несчастного парня к маминой постели.

Утерев пот со лба, мы начали самую долгую и, наверное, отвратительную процедуру во всей магической практике: отмену и очистку крови и всего организма. Сил она жрала побольше, чем некоторые проклятия, так что прибегали к ней редко, и стоила она очень недешево.

Почти три часа спустя Гекторс смотрел на нас вполне осмысленным взглядом. Правда немного взъерошенный и помятый. Да и мы с мамой выглядели немногим лучше парня. Но зато теперь все были счастливы, и проклятия больше не существовало.

— Что произошло? — он растирал затекшие конечности.

— Ты был под магической влюбленностью в меня, — тяжело ответила я.

— Но как такое могло произойти? — удивился он, поправляя одежду.

— А вот этого мы не знаем, — мама скинула простыни на пол.

— Спасибо вам, — и больше не сказав ни слова, он выскочил в коридор.

— Я тоже пойду, — пожала я плечами, — спать хочется жутко.

— Завтра испытание, — долетело мне в спину.

Как я дошла до собственной комнаты не знаю, но засыпала я одетая, но точно в собственной кровати. Нож под подушкой меня немного успокаивал.

Я хмурым взглядом наблюдала за тем, как Сарга готовит мое платье к полуфиналу. Испытание было тем самым, подставным. Вылететь с него Сасар, увы, не могла, по простой и объективной причине. Им, в отличии от меня, служанки не сообщали на втором этапе, что музыку стоит придержать до полуфинала.

По этой причине я понимала, что в самом хвосте предательница не окажется. Дочь Герцога Флаур слишком хорошо воспитана, чтобы не обладать достаточными музыкальными навыками. Что уж душой кривить, если она открывала бал дебютанток, то значит великолепна почти во всем, если не просто во всем.

Вздохнув, вновь посмотрела на сад. Там под окнами уже во всю бегал и суетился народ. Еще бы, совсем скоро должна была состояться королевская помолвка, и теперь все были задействованы в украшении и убранстве дворца. Меня же эта мысль особо не тяготила, но и бурной радости не вызывала. Кольцо все еще было у меня, и каждый час давало о себе знать.