перья, слоновую кость, сухую кожу, гвоздику и так далее», – написал он матери. Замечательное перечисление, потому что оно практически не изменилось со времен экспедиции царицы Хатшепсут в страну Пунт двадцатью четырьмя веками ранее. Эти загадочные земли, как предполагают сейчас, находились в Эритрее у Красного моря. Эфиопский ладан присутствовал примерно в десяти караванах, собранных Рембо и отправленных из Хараре в Сайлу. В конце XIX века, который все еще не так далеко от нас, отправка таких караванов была чистой воды авантюрой. На караваны часто нападали, и путешествия стоили жизни торговцам, миссионерам, исследователям, французам, итальянцам, грекам. Я знал эту историю, и книга «Рембо африканец»[16] сопровождала меня в стране ладана.

С миррой и ладаном парфюм выходит за рамки аромата, чтобы войти во вселенную античной истории, мифических персонажей, фантастических следов караванов, исчезнувших цивилизаций.

В этом длинном путешествии, бросающем вызов времени, каждая веха отмечена парфюмом.

Когда в 1500 году до н. э. царица Хатшепсут вооружила флот и отправила его в страну Пунт, морская торговля между Египтом, Африканским Рогом и Аравией существовала уже около тысячи лет. Голова кружится от этой цифры… Торговали в основном слоновой костью, золотом, львиными шкурами, но главное – смолами, миррой и ладаном.

Поиск источников ладана теряется в глубине веков. Он совпадает с историей человечества на протяжении четырех тысячелетий в Африке, Аравии, Месопотамии и Восточном Средиземноморье. В Древнем Египте мирра была необходима для бальзамирования, она ассоциировалась с путешествием в загробный мир. Слезы ладана, более сухие, использовали для окуривания. Их дым с сильным ароматом был необходим на жертвенных алтарях и при поклонении богам. Источник этих смол не изменился с течением времени. Мирра – это смола деревьев из рода Коммифора (Commiphora), а ладан – смола деревьев из рода Босвеллия (Boswellia). Эти деревья растут в регионе, который простирается от востока Омана и севера Йемена до Эритреи и Эфиопии, покрывая все северное побережье Африканского Рога и спускаясь вниз до Кении. Мирра и ладан – это камедь-смолы, естественные соки, вытекающие через надрезы на дереве. Они частично растворимы в воде, частично в спирте. Самая большая часть ладана, который используется в парфюмерии, поступает из Сомалиленда – страны, которой не существует…

Бывшая британская колония, Сомалиленд ждет признания ООН с момента провозглашения независимости в 1991 году. Отделившаяся от официального Сомали после войны за независимость, эта страна Африканского Рога расположена напротив Йемена и теперь граничит с сомалийской провинцией Пунтленд, знаменитой своими морскими пиратами… Сомалиленд вызывает такое же недоверие, как и его соседи. Страна изолирована от мира, у нее плохая репутация.

Пригласившие меня Захра и Гуэль, сестра и брат, встретили меня у самолета в крошечном аэропорту города Харгейса, столицы Сомалиленда, откуда летают только в Дубай и Аддис-Абебу. Они – мой пропуск в этот очень закрытый регион. В течение десяти лет Захра и ее братья терпеливо создают свое предприятие. Они первыми в этом регионе продвигают этичное производство, настолько прозрачное, насколько позволяет местная сложная реальность. Я покупаю у них камедь мирры и ладана, которую они собирают, сортируют и экспортируют. Согласиться на мой приезд в этой стране дело не банальное, это знак величайшего доверия. Они провели меня через таможню, чтобы убедиться в том, что власти не поставят отметку в моем паспорте и не останется следа моего пребывания в их стране, из-за чего в будущем въезд в США был бы максимально затруднен.

В городе мы очень быстро съезжаем с асфальта на песок. Центр города – это всего лишь несколько низких зданий вокруг рынка, отель для деловых людей из Эмиратов и сотрудников неправительственных организаций. Как только мы отъезжаем чуть дальше, появляются традиционные жилища сомалийцев. В Харгейсе практически нет водопровода, самая большая часть города снабжается с помощью цистерн. Вдоль песчаных пыльных улиц стоят палатки в форме туннелей. Это деревянные арки, покрытые разноцветным пэчворком из лоскутов ткани, пластиковых пакетов, разрезанного листового железа и одеял. Сохраняя такие необычные жилища, этот кочевой народ сопротивляется оседлому образу жизни даже в городе.

Сомалийцы в Харгейсе, высокие и худые, ходят босиком. Лица женщин закрыты, на них одежда ярчайших цветов. Дети, казалось, пугались при виде белых, которых в стране по-прежнему совсем мало. Что ж, добро пожаловать в эту страну, которая занимается выращиванием дромадеров и овец для экспорта в соседнюю Аравию. Живут здесь в основном на деньги диаспоры, обширной, организованной и активной. Жители Сомалиленда продолжают заниматься деятельностью, которая глубоко уходит корнями в их историю. Они производят и экспортируют камеди в остальные регионы мира.

Захра и Гуэль придерживаются своих ценностей и убеждены в необходимости контроля и этики. Поначалу они чувствовали себя одинокими перед лицом недоверия со стороны покупателей ко всему, что относится к их стране. Но сегодня западный рынок готов платить дороже, чтобы получать товар по надежному и долговечному каналу, в котором уважают участников цепочки сбора, даже если Сомалиленд и Сомали часто путают. Захре и ее брату потребовалось много терпения, и путь, который им предстоит пройти, все еще долог. Гуэль живет между Харгейсой и Дубаем, он человек сбора и производства. Захра живет в Европе, она продает товары и их историю.

Когда я впервые увидел в Париже Захру с ее величественной осанкой и элегантностью принцессы, я подумал, что встретил царицу Савскую! Она училась в Джибути, потом долго работала на неправительственные организации, которые занимались лагерями беженцев, спасавшихся от войн. Бурунди, Сьерра-Леоне и Босния – Захра узнала все о человеческом горе. Она оказалась в Руанде сразу после геноцида и испугалась за свою жизнь, а потом решила посвятить себя развитию своей страны. У нее ровный спокойный голос, встреча с самыми страшными событиями сделала ее сильной и решительной.

Когда речь идет о легендарном свидании царя Соломона с царицей Савской примерно за 1000 лет до н. э., то перед мысленным взором возникает навязанная картина, правдивая или нет: царица Савская, повелительница Эфиопии с темной кожей. Тайна, окружавшая сокровища ее страны, делала ее еще более соблазнительной в глазах царя Соломона. Захра, разумеется, знала эту историю. Она заставляла ее улыбнуться, ей нравилось напоминать мне о первостепенной важности для встречи легендарной пары смол, называемых благовониями:

И подарила она царю сто двадцать талантов золота, и великое множество благовоний…; никогда еще не приходило такого множества благовоний, какое подарила царица Савская царю Соломону.

Третья книга Царств, 10:10

Прежде чем тронуться в путь, который привел бы нас к легендарным деревьям, Захра и Гуэль хотели показать мне порт