Перри Мейсон умолк, серьезно и торжественно глядя наприсяжных.

– Это все, джентльмены, – еле слышно добавил он и вернулсяна свое место.

Клод Драмм неуверенно посмотрел на жюри, на судью, навраждебные лица публики и пожал плечами.

– Нет возражений, – сказал он.

Прошло более двух часов после вынесения вердикта, когдаПерри Мейсон вошел в свой офис. Уже давно стемнело, но Делла Стрит ждала его;ее глаза возбужденно блестели. Пол Дрейк также находился в приемной, сидя накраю стола с сигаретой в углу рта и добродушной усмешкой на лице.

Мейсон вел на поводке полицейскую овчарку.

Пара уставилась сначала на собаку, потом на него.

– Черт возьми, – заметил Пол Дрейк, – ты и в самом делегений в области театральных эффектов. Сперва ты использовал собаку, чтобыдобиться оправдания, а теперь собираешься завести полицейскую овчарку и таскатьее за собой, дабы напоминать всем о своем триумфе.

– В этом нет необходимости, – сказал Перри Мейсон. –Давайте-ка я посажу пса в стенной шкаф. Он нервничает, так что лучше ему побытьтам.

Мейсон отвел собаку в свой кабинет, открыл шкаф, отстегнулповодок, усадил пса на пол, успокоил его ласковыми словами, потом закрыл, но незапер дверь. Повернувшись, он обменялся рукопожатием с Полом Дрейком, послечего Делла Стрит обняла его за шею и закружилась с ним в восторженном танце.

– Это просто чудесно! – воскликнула она. – Я прочла вашуречь в газете – ее привели слово в слово в экстренном выпуске.

– Газеты называют тебя великим мастером драмы в зале суда, –заметил Дрейк.

– Мне просто повезло, – скромно отозвался Мейсон.

– Черта с два, – возразил Дрейк. – Все было тщательноспланировано. К услугам твоего смычка было около шести струн. В случаенадобности ты мог воспользоваться показаниями повара-китайца, что собакавсе-таки выла, вызвать свидетелем Мей Сибли, обратив весь процесс в шутку, ипроделать еще дюжину вещей.

– Как только я прочитала вашу речь, – возбужденно сказалаДелла Стрит, – то поняла всю цепочку умозаключений, благодаря которой вам сталоясно, где находятся трупы…

Она умолкла, бросив взгляд на Пола Дрейка.

– Тем не менее, – указал детектив, – две-три вещи в твоейречи не стыкуются. Во-первых, если Телма Бентон вернулась домой вместе с этимпарнем, Карлом Траском, и они вдвоем прикончили Форбса, то почему Уилер и Доукне видели, как они подъехали к дому?

– Уилера и Доука не вызывали в качестве свидетелей, –отозвался адвокат.

– Знаю. Ты позаботился об этом, проследив, чтобы окружнойпрокурор не знал о наблюдении за домом. Если бы ему было известно все, чтознали эти двое ребят, он перевернул бы небо и землю, чтобы заполучить их.

– Но было ли честно выводить их из-под юрисдикции суда? – ссомнением спросила Делла Стрит.

Перри Мейсон, расставив ноги, расправил плечи и выпятилподбородок.

– Слушайте, вы оба, – сказал он. – Я уже говорил вам иповторяю снова, что я не судья и не жюри. Я адвокат. Окружной прокурор делаетвсе возможное, чтобы выстроить убедительное дело против обвиняемого, а адвокат– чтобы опровергнуть обвинение. Возьмем, к примеру, водителя такси. Вы и язнаем, что он никогда бы не смог опознать женщину, оставившую платок в егомашине. Он знал, что она пользуется необычным сортом духов, знал, как она былаодета, примерно представлял себе ее фигуру – и больше ничего. Мы эффективнопродемонстрировали, насколько ненадежно его опознание, показав ему Мей Сибли.Однако окружной прокурор, имея к своим услугам всю государственную машину,провел изощренную кампанию по внушению, убедив шофера, что он не только всостоянии уверенно опознать ту женщину, но и что ею, несомненно, являетсяподсудимая.

Адвокату постоянно приходится сталкиваться с подобнойтактикой. Повторяю, он не судья и не жюри, а всего лишь представительподзащитного, нанятый им с санкции государства, чей священный долг –представить дело подзащитного в наиболее выгодном свете. Вот мое кредо,которому я стараюсь следовать.

– Ну, – промолвил Дрейк, – в этом деле ты здорово рисковал,но вышел сухим из воды и заслуживаешь поздравлений. Газеты создают тебе рекламуна миллионы долларов. Тебя называют чародеем закона, и, клянусь богом, это правда!

Он протянул руку, которую Мейсон крепко пожал.

– Я какое-то время буду у себя в офисе, если ты захочешьчто-нибудь уточнить, – сказал детектив. – Думаю, ты здорово устал и хочешьпойти домой и отдохнуть.

– События развивались слишком быстро, – отозвался Мейсон, –но мне нравятся острые ощущения.

Дрейк вышел из офиса.

Делла Стрит смотрела на шефа блестящими глазами.

– Я так рада, что ты спас ее! – воскликнула она. – Это былочудесно!

Губы девушки задрожали. Несколько секунд она стояла молча, словноне могла найти подходящих слов, потом снова обняла Мейсона.

В дверях послышался виноватый кашель.

Делла резко обернулась.

На пороге стояла Бесси Форбс.

– Простите за вторжение, – заговорила она. – Меняосвободили, и я, собрав вещи, сразу отправилась в ваш офис.

– Все в порядке, – успокоил ее Мейсон. – Мы очень рады…

Его прервало громкое царапанье. Дверь стенного шкафараспахнулась, полицейская овчарка ворвалась в комнату, беспомощно заскользилапо паркету, но развила скорость, добравшись до ковра, устремилась к ошарашеннойБесси Форбс и с радостным визгом лизнула ее в лицо.

Женщина с неменьшей радостью наклонилась и обхватила рукамимощное туловище пса.

– Принц! – воскликнула она.

– Прошу прощения, – возразил Перри Мейсон, – но его зовут неПринц. Принц мертв.

Бесси Форбс недоверчиво уставилась на него.

– Лежать, Принц, – приказала она.

Собака опустилась на пол, глядя на нее преданными глазами ивосторженно молотя хвостом.

– Где вы его нашли? – спросила женщина.

– Я мог лишь догадываться, почему собака выла в ночь спятнадцатого на шестнадцатое октября, – ответил Мейсон. – Но мне былонепонятно, почему она не выла следующей ночью, если еще была жива. Я также немог понять, как случилось, что пес, более года проживший в одном доме с ТелмойБентон, мог внезапно искромсать ей правую руку. После окончания процесса я проделалэкскурсию по окрестным собачьим питомникам. Хозяин одного из них вечеромшестнадцатого октября обменял полицейскую овчарку на другую, очень на неепохожую. Я приобрел у него этого пса.