Радиаторы все еще уютно шипели в офисе Перри Мейсона, когдатуда прибыл Пол Дрейк.

– Пол, – обратился к нему адвокат, – мне нужен человек,готовый рискнуть.

– У меня полным-полно таких, – отозвался Дрейк. – Что именноты хочешь?

– Я хочу, чтобы этот человек позвонил Телме Бентон, назвалсярепортером «Кроникл» и сообщил ей, что заведующий отделом репортажей дал доброна уплату десяти тысяч долларов за эксклюзивные права на публикацию еедневника. Пускай он договорится с Телмой Бентон о встрече, во время которойсможет обследовать дневник. Если она хочет, то может пригласить еще кого-нибудьна эту встречу. Сомневаюсь, что Телма предоставит ему дневник для изучения, ноона позволит взглянуть на него. Мне нужно, чтобы этот человек вырвал издневника страницу, помеченную восемнадцатым октября.

– И что же записано на этой странице? – осведомилсядетектив.

– Не знаю.

– Она поднимет крик.

– Естественно.

– Что могут сделать с человеком, который вырвет страницу?

– Ничего особенного, – ответил Мейсон. – В крайнем случаепопытаются припугнуть.

– А она не сможет подать иск о возмещении ущерба, еслистраница будет опубликована?

– Я не собираюсь ее публиковать, а просто намерен дать ейзнать, что страница у меня.

– Конечно, не мое дело учить тебя твоему ремеслу, – заметилДрейк, – но ты чертовски рискуешь. Я говорил тебе это раньше и повторяю снова.

– Знаю, – мрачно кивнул Мейсон, – но ко мне не могутпридраться. Я действую исключительно в пределах своих прав. Журналисты каждыйдень проделывают куда более рискованные трюки, и никто и слова им не говорит.

– Ты не журналист, – напомнил Дрейк.

– Верно. Но я адвокат и представляю клиентку, которая имеетправо на то, чтобы ее судили по справедливости. Клянусь богом, я ей этообеспечу!

– Значит, все эти эффектные трюки соответствуют твоимпредставлениям о справедливом суде?

– Мои представления о справедливом суде заключаются ввыявлении всех фактов, что я и намерен сделать.

– Всех фактов или только благоприятных для твоей клиентки?

– Ну, – усмехнулся Перри Мейсон, – я не собираюсь вести делов интересах окружного прокурора, если ты это имеешь в виду. Пускай он сам осебе позаботится.

Пол Дрейк отодвинул свой стул.

– Ты будешь нас защищать, если мы из-за этого угодим впередрягу?

– Разумеется. Я бы не стал втравливать вас ни во что, чегобы не позволил себе.

– Вся беда в том, – промолвил детектив, – что ты позволяешьсебе слишком много. Между прочим, ты приобретаешь репутацию чародея закона.

– В каком смысле чародея? – осведомился Мейсон.

– Считают, что ты можешь вытащить нужный вердикт из шляпы,как фокусник – кролика. Твои методы необычны – они чересчур эффектны итеатральны.

– Американцы любят эффекты, – сказал Мейсон. – Мы не похожина англичан – им нужны достоинство и порядок, а нам – театральность идраматизм. Это национальная черта. Мы не привыкли медлить и размышлять – намподавай эффектное зрелище.

– Ну, твой стиль именно таков, – заметил Дрейк, вставая. –Сегодняшнее заседание это продемонстрировало. Все газеты города пишут не обобвинении против Бесси Форбс, а о том, с каким блеском были дискредитированыпоказания водителя такси, и выражают уверенность, что эти показания ничего нестоят.

– Ну, так оно и есть.

– Тем не менее, – возразил Дрейк, – ты знаешь не хуже меня,что Бесси Форбс действительно ездила в этом такси. Она была той женщиной,которая входила в дом.

– Это всего лишь предположение, – заметил адвокат, – еслитолько окружной прокурор не представит каких-то новых доказательств.

– Ладно, я пошел, – сказал Дрейк. – Тебе нужно что-нибудьеще?

– Пожалуй, – медленно отозвался Перри Мейсон, – пока этовсе.

– Видит бог, этого более чем достаточно, – усмехнулся ПолДрейк и вышел из кабинета.

Перри Мейсон откинулся на спинку вращающегося кресла, закрылглаза и оставался неподвижным, если не считать барабанящих по подлокотникупальцев. Он все еще сидел в таком положении, когда в замке входной дверизвякнул ключ и Фрэнк Эверли вошел в офис.

Фрэнк Эверли был стряпчим, выполнявшим рутинную работу дляПерри Мейсона и ассистировавшим ему на процессах. Он был молод, энергичен,амбициозен и полон безграничного энтузиазма.

– Могу я поговорить с вами, шеф? – спросил Эверли.

Мейсон открыл глаза и нахмурился.

– Да, – ответил он, – входите. Что вам нужно?

Фрэнк Эверли присел на край стула. Он выглядел смущенным.

– Говорите, – подбодрил его Мейсон. – В чем дело?

– Я хотел попросить вас в качестве личного одолжения вызватьБесси Форбс как свидетеля.

– Зачем? – с любопытством спросил адвокат.

– Я слышал много разговоров, – ответил Эверли. – Не простосплетен, а разговоров судей, адвокатов и репортеров.

Мейсон терпеливо улыбнулся:

– Ну и что именно они говорили?

– Если вы не вызовете свидетельницей эту женщину, то вашарепутация погибла.

– Отлично, – кивнул Мейсон. – Тогда пусть она погибнет.

– Неужели вы не понимаете? – воскликнул Эверли. – Теперьвсем ясно, что она невиновна. Дело против нее полностью строится на косвенныхуликах. Нужны только ее отрицание вины и объяснения – и жюри без колебанийвынесет вердикт о невиновности.

– Вы в самом деле так считаете? – с интересом осведомилсяадвокат.

– Конечно!

– И упрекаете меня за то, что я не позволяю ей рассказать ееисторию?

– По-моему, сэр, вы не имеете права брать на себя такуюответственность, – сказал Эверли. – Пожалуйста, не поймите меня превратно, но яговорю с вами как юрист с юристом. У вас есть долг перед вашим клиентом, вашейпрофессией и самим собой.

– А если она займет место свидетеля, расскажет свою историюи все-таки будет осуждена? – предположил Мейсон.

– Этого не может быть, – заявил Эверли. – Все ейсимпатизируют, а теперь, когда показания таксиста лопнули, против нее ничегонет.

Перри Мейсон внимательно посмотрел на стряпчего: