– Да, мой господин. Надеюсь, что дождь вскорекончится. – Он кончится, Андзин Сама. В это время года дождь заканчиваетсядовольно быстро. Теперь иди, а потом вернёшься и доложишь мне. Вскоре мы всеуже будем на марше.

Один из мальчиков встал на колени со шлемом вруках. Полководец был уже полностью облачён в броню.

– Шлем не нужен, – сказал Иеясу. – Принеси мневон тот белый платок.

Мальчик повиновался.

– Обвяжи им мою голову. Мальчик повиновался.

– Без шлема, мой господин? – спросил Сукэ. –Вот уж действительно напрасно.

– Все шлемы очень похожи, – ответил Иеясу. –Но по этому платку мои воины узнают меня. Белый – это цвет Токугава. Пусть ониследуют за головой в белом.

Дорога была забита шагающими впередисолдатами. Ноги их расплёскивали лужи и месили грязь. Уилл обнаружил, что прощеехать не по мощёной дороге, а напрямик через поля. Вскоре он очутился посредиогромной массы людей и животных, окружённый приглушённым гулом. Было уже почтипять часов, и чернота ночи выцветала, превращаясь в белый утренний туман. Полевую руку Уилл увидел отлого поднимающуюся возвышенность, поросшую редкойтравой. Почва там становилась каменистой, постепенно превращаясь в монолитнуюскалу. Дальний её край терялся в тумане.

Справа, за дорогой, запруженной продвигающейсявперёд армией, даже сквозь туман виднелось огромное зарево. Огни были зажженыпатрулями Западных, чтобы служить маяками своей отступающей армии. Как ипредсказал Иеясу, она отходила всю ночь – несмотря на успех накануне днём.Сейчас они, наверное, заняли подготовленные позиции и поджидают неприятеля;однако всю эту ночь они провели без сна.

Так как, был он уверен в победе? Шансы на неёбыли довольно велики. Но жизнь его зависела от окончательного выбора человека струднопроизносимым именем Кобаякава, которого он и в глаза-то никогда не видел.Рукоять короткого меча неприятно давила на живот, когда он ехал верхом,размышляя над этим. Прошлой ночью он вытащил этот меч из ножен и попробоваллезвие – оно было как бритва. Представить, что оно сделает с его животом… Этоесли он наберётся храбрости использовать его по назначению.

Значит, он боится смерти? Как странно – ончувствовал вообще ничего, знал только, что о завтрашнем дне думать сегоднясмысла нет – до тех пор, пока сегодняшний день не закончился. А закончился онне скоро…

Теперь холмы нависали над ним со всех сторон.Он развернул коня и поехал обратно, вскоре снова оказавшись в гуще войска.Солдаты молча приостановились, пропуская его. Солнце уже встало, но туманпо-прежнему не позволял видеть дальше сотни ярдов. Они только видели его белыеножны. Чтобы как-то отличить своих, каждый отряд нёс белое знамя, понурообвисшее под дождём.

Из-за сплошного потока идущих воинов егопродвижение вперёд замедлилось до черепашьего шага. Пока что он не увиделничего такого, что убедило бы его в возможности вообще применить орудия. Дорогапревратилась в сплошное болото, и высохнет она не скоро, а земля по обочинамбыла слишком мягкой. И в довершение этого кошмара для любого артиллериставпереди показались дома, раскинувшиеся вдоль дороги и уходившие в туман,сползавший с холмов. Секигахара. Название, которое он запомнил надолго.

Люди заполнили до отказа узкую улицу.Раздавалось бренчание доспехов, ноги хлюпали в грязи. Людей здесь было дажебольше, чем на дороге, – все рвались вперёд, перекликались друг с другом, ихначальники на лошадях казались каменными глыбами, выкрикивающими приказы иснова пропадающими. Уилл пришпорил коня, загоняя его в толпу, и сразу снескольких сторон раздались недовольные крики. Но у кричавших уже не было белыхножен. И на знамени, свисавшем с древка в нескольких футах от него, не былозолотого веера. Армия Западных. Его сердце рванулось из груди, и он снова резкодёрнул поводья, разворачивая коня. Кто-то громко закричал почти у самогостремени. Белые ножны. Но всё же недостаточно близко. Двое протянули руки кповодьям, ещё один схватился за меч. Уилл отчаянно рванул собственный клинок изножен, вонзил шпоры в бока лошади, рубанул направо, налево и обнаружил, чтотоже орёт от ярости нечто нечленораздельное. Или это был страх?

Конь попятился, и он чуть не свалился с седла.Человека перед ним уже не было, но он, не переставая, размахивал мечом. Мокрыйклинок темнел под проливным дождём, тускло отсвечивая в полутьме. Но влага нанём была кровью. Господи Боже мой, подумал он, я убил человека.

Раздался ужасающий свист, и что-топромелькнуло у него над ухом. Инстинктивно он откачнулся в сторону и тут жевывалился из седла. Его конь почему-то валился тоже, и на одно кошмарноемгновение ему показалось, что его сейчас придавит. Но тут его схватили за рукуи выдернули в сторону; до него вдруг дошло, что вокруг – толпа копьеносцев изармии Токугавы. Воздух наполняли свист стрел, завывание сигнальных рожков и рёвтруб.

– Остановиться! Всем остановиться! – крикнулофицер, въезжая на коне в толпу солдат. – Прекратить движение!

Стрела воткнулась ему в плечо, и он рухнул изседла. Мгновенно четверо солдат подхватили его и понесли к ближайшему дому.Уилл обнаружил, что где-то выронил меч, но сейчас же ему в руку сунули другой.Он увидел, что улица перед ним странно опустела. Выпустив тучу стрел, Западныеснова скрылись в тумане и исчезли за домами, подходившими к самой дороге.

На улице остались пять или шесть трупов,большая часть из них утыкана стрелами. Но один лежал лицом вниз, левая его рукабыла почти начисто срублена возле плеча. Кровь, вытекая, образовала вокругбольшую лужу. Человек, которого убил он. Он взглянул на свою руку – накостяшках пальцев была кровь. Японская кровь, такая же алая, как и егособственная. У него возникло странное желание поднять руку и понюхать свойкулак, но он знал, что от этого его тут же вырвет.

– Уилл Адамс! Уилл Адамс!

Несколько всадников показались из боковойулицы, выкрикивая приказы, загоняя солдат в одну линию. А один звал его поимени. Он повернулся и узнал острые усики и сияющие доспехи господина Хосокавы.

– Что тебе нужно здесь, англичанин?

– Меня послал господин Иеясу, чтобы подобратьудобное место для пушек.

– Здесь такого места быть не может. И тебячуть не убили. Принцу бы это не понравилось. Бери этого коня и возвращайся. Ипередай господину Иеясу, что мы ждём его приказаний.