– А что сказать ему об этой засаде, господинХосокава? Даймио опустил забрало, скрыв за ним большую часть лица. – Мынаступали слишком быстро, а они чересчур медленно отходили. Так обе армиисмешались, прежде чем кто-нибудь успел это понять. Но за деревней земля резкоподымается, переходя в холмы. Мы подождём здесь до получения приказаний.

Уилл забрался на коня и уже оттуда поклонился.

– Желаю вам удачи, господин Хосокава.

– Того же и принцу. А у нас она уже есть.

Туман внезапно окрасился в багровый цвет –встало солнце.

К восьми часам дождь прекратился, и языкитумана оставались только в низинах да на вершинах холмов. Большинство вершинсияли всеми цветами радуги – флаги, бесчисленные наконечники копий,возвышающиеся над массой шлемов, заполняли их. Ряды армии Западных выстроилисьв ровную цепь – от вершины горы вниз до дна долины и снизу, снова до верха гор.Дорога на Киото закупорена. Восемьдесят тысяч человек.

Ниже их – Восточная армия, почти равная сейчаспо численности: подошли кланы Като и Асано. Воины Восточных пробирались попромокшим насквозь подножьям гор, занимая позиции, выбранные для них принцемИеясу. Некрутые подножья, но всё-таки склоны, по которым приходилосьвзбираться. Уилл разъезжал туда-сюда вокруг своих двенадцати пушек, которыетащили уже не только быки – их тянули и подталкивали кучки обливающихся потомсолдат. Каждый раз, поднимая голову, он видел молчаливые ряды копий и шлемов.Командуй он неприятельской армией, он не удержался бы от искушения кинутьсясейчас всеми силами в массированную атаку. Но, очевидно, это не отвечало ихпонятиям о чести. А хаос, покинувший дорогу и карабкающийся по склонам,постепенно упорядочивался – каждый отряд выравнивал свои ряды, вытаскивалстрелы из колчанов, проверял тетивы луков. Но разница между двумя армиями былабольше обычной из-за несмолкаемого шума, поднимающегося над рядами Восточныхотрядов: команд, сливающихся одна с другой, свиста сигнальных рожков, рёва труб,бесконечного бряцания оружием. Он чувствовал себя зрителем какой-то гигантскойпьесы либо птицей, парящей над долиной, в которой почти двести тысяч человексобирались истребить друг друга. Хотел бы он сейчас действительно стать птицейи летать в вышине над этим морем копий, наблюдая и, возможно, смеясь над этимиглупыми смертными.

Косукэ но-Сукэ направил к нему свою лошадь.

– Мой господин Иеясу приказывает тебе, АндзинСама, установить орудия здесь. Вон то знамя на вершине принадлежит Икеде из Бизена,главнокомандующему Западной армии. Сбей его, Андзин Сама, и победа у нас вкармане.

Уилл взглянул направо. Позиция действительновыбрана очень удачно – насколько возможно в таких обстоятельствах. Икеда занялсклон холмов, спускавшийся к западу, и площадка была относительно ровной.

– Но передайте принцу, что на такой мягкойпочве от ядер будет мало толку.

Сукэ кивнул.

– Тем не менее, построй своих людей. Вас будутподдерживать огнём аркебузиры, и сам принц расположится позади твоей позиции.

– Это хорошая весть. – Уилл спешился и тут жепо колено ушёл в грязь – Останавливай быков, Кимура, – приказал он своемуартиллеристу. – Мы выстроим пушки в линию.

– Слушаюсь, Андзин Сама, – ответил он. Имя ужеузнали все. Кимура поспешил к остальным, тащившим пушки, останавливая ихрезкими гортанными командами. Уилл взглянул влево, там останавливался отрядаркебузиров. Солдаты снимали мешки с порохом и припасами, готовясь к бою.Обучены они были не лучше его канониров и находились здесь только для созданиявпечатления несокрушимой силы. А где же принц?

Среди стоявших за его спиной людей прошелестелшёпот, он обернулся и увидел подъезжающую группу всадников, спешивших закоренастой тучной фигурой с белым платком на голове и штандартом из белойлакированной бумаги, обозначившим главнокомандующего. Уилл поспешилпоклониться.

– Твои пушки хороши, Андзин Сама, – сказалИеясу. – Вскоре мы будем готовы начать сражение.

– Не могу обещать большого эффекта.

– От них будет много шума, а шум пугаетбольше, чем кровь. Если он достаточно громкий, – уточнил Иеясу.

– Да, мой господин Иеясу. Могу я пожелать вамвсяческой удачи сегодня?

Иеясу улыбнулся.

– Свою удачу я сотворил сам, Андзин Сама. Итвою, и всех этих людей. Я творил её вчера и позавчера, на прошлой неделе и напозапрошлой, месяц назад и два месяца назад. Теперь мне вряд ли удастся что-тодобавить. Мы сейчас в руках божьих. Жди сигнала.

Уилл поклонился, и лошади прошлёпали вперёд.Шорох за спиной свидетельствовал, что его люди выпрямились. В этот миг тишинаопустилась на всю армию Токугавы. Момент настал. Боже, как он вспотел. И в тоже время дрожал. От холода. Но теперь, когда яркое солнце было высоко надголовой, это был, конечно, не холод. Тогда от сырости. Конечно, от сырости.

И, возможно, от неудобства. Рукоятка короткогомеча при каждом шаге продолжала впиваться в живот.

Сигнальный рожок залился свистом, и из рядовТокугавы на правом фланге выехал одинокий всадник. На нём были отделанныезолотом доспехи, поднятое забрало не скрывало молодого, нетерпеливого лица. Егокопьё оставалось в чехле у левой руки, оба меча – в ножнах. Слабый ветерок сгор развевал вымпел на его шлеме, вытягивая его в длинные полоски лакированнойбумаги. Его конь двигался шагом, потом, слегка пришпоренный, перешёл на рысь,выбирая дорогу по некрутому склону. Вскоре, выехав на середину разделявшегосядве армии пространства, он остановил коня. Замерев на несколько секунд, онвглядывался в неприятеля. Позицию он намеренно выбрал такую, чтобы его виделипочти все на поле битвы.

Потом с подчёркнутым тщанием он вытащил изчехла копьё, перехватил его правой рукой и поднял высоко над головой.

– Слушайте меня, люди Осаки и люди Нара, людиСацуны и Бизена, люди Тоса и Хидзена. Слушай меня, Икеда из Бизена. Я – КатоКенсин из Кумамото. Мои дядья – в числе величайших из когда-либо жившихполководцев. Мой отец был вместе с Хидееси в Корее и снискал там славу. Моипредки сражались против монголов и показали себя непобедимыми воинами. Теперь япришёл сюда на битву с тобой, Икеда из Бизена, во имя величайшего из принцев,Токугавы Иеясу. Приготовься к смерти.