Подходя к кабаку Лауры, Нереус пронзительно свистнул.

– Спорим, я могу громче? – тотчас заявил Мэйо, кутаясь в старый плащ.

– Давай, – подбодрил геллиец.

Нобиль, быстро наполнив грудь воздухом, издал залихватский свист.

– А я так могу, – меченосец сунул два пальца в рот.

Оглушительный посвист пронесся над сонной улицей.

Кто-то распахнул окно и выплеснул помои, чуть не забрызгав благородного носителя ихора.

Из другого окна грубо крикнули:

– Да чтоб вам пусто было, выродки! Шлюхины дети!

Покатываясь со смеху, два приятеля забежали в кабак.

Отец Лауры, длиннобородый мужчина с крепкими мускулами, поднялся навстречу гостям:

– Это ты что ли любитель сорить деньгами?

Он недобро глянул на Мэйо.

Нобиль снял с головы капюшон:

– А ты, кабатчик, привечаешь одних только скупердяев?

Мужчина близоруко прищурился. Лаура замахала руками и зашептала с кухни:

– Это благородный… Тот самый богач… Из Таркса…

Хозяин заведения спал с лица, согнулся, забормотав:

– Прошу извинить, уважаемый господин. Я стар и плохо вижу…

– Зови свою дочь. Хочу говорить с ней.

Лихтиец сделал приглашающий жест, выманивая девушку в зал.

Она робко выскользнула из кухни, краснея от волнения и неловко кланяясь:

– Доброй ночи вам… Большая честь!

– Мой раб сказал, что ты хотела познакомиться со мной. Так подойди ближе, не стесняйся.

Лаура нервно мяла тонкий поясок:

– Я не знала, что вы придëте…

– Ты же обещала угостить меня лучшей в Силладе капустой! Как я мог не придти?

Нереус заметил, что она готовилась к встрече с ним: уложила волосы, выбрала платье понаряднее, надела бусы.

– У нас лучшая капуста, уважаемый господин! – пробасил кабатчик. – Желаете отведать супу или чего посытнее?

– Пироги есть? Заверни нам с собой.

Лаура быстро засунула угощение в чистую тряпицу.

Мэйо положил перед мужчиной золотую монету:

– Я беру твою дочь с собой на прогулку. Обещаю вернуть еë в целости и сохранности. Это за пироги. Сдачи не нужно.

Нобиль первым вышел на улицу.

Лаура придержала меченосца за локоть:

– Я думала, ты бахвалился в храме…

– Нет. Я говорил правду.

– Почему он в моём плаще?

– Захотел и одолжил на вечер.

– Одолжил? Разве всë твоё имущество не принадлежит ему?

– По закону – принадлежит. Но хозяин весьма вольно трактует законы.

Девушка вытерла покрывшийся испариной лоб:

– Как правильно к нему обращаться? Достопочтенный?

– Наверно, – усмехнулся лихтиец. – Зови господином. Не думаю, что он обидится.

Мэйо обернулся:

– Кто-нибудь угостит меня пирогом или я должен умирать тут от голода?

– Ты ведь ужинал с Ливием, – напомнил островитянин.

– Посмотри, милая девушка, какой я худой, – скорчил жалобную мину поморец. – А этот сытый, толстощëкий раб отказывает мне в кусочке хлеба.

Лаура с улыбкой протянула ему пирог:

– Отведайте, господин.

– Благодарю, красавица. У тебя доброе сердце. Не то что у этого геллийского мерзавца, только и ждущего моей скоропостижной кончины!

Нереус открыл было рот, намереваясь возразить, но понял – бесполезно. Мэйо оседлал свою волну и желал веселиться на широкую ногу.

Они добрались до восточной окраины города.

Во дворе одного из заброшенных особняков горели факелы.

– Почему этот дом пустует? – спросил нобиль.

– Там живут призраки, господин. Никто не хочет его покупать.

– Нереус, ты боишься привидений?

– Зачем тебе дом в Силладе? – воздел очи горе невольник. – Деньги девать некуда?

– Тебе подарю! – хмыкнул Мэйо.

– Вот спасибо, благодетель! Всю жизнь мечтал проторчать в Поморье до старости.

– Чем дыра, где ты родился, лучше этой?

– Во-первых, там нет поморцев.

– А во-вторых?

– Мне и одного пункта достаточно.

Мэйо заплатил за вход привратнику и тот распахнул перед гостями калитку.

– Делайте ставки! Делайте ваши ставки! – зычно кричал в саду зазывала.

– Сладости! Покупайте сладости! – гулял у неработающего фонтана торговец.

– Волосы, зубы и пот бойцов! Берите, не пожалеете! – охотно показывал товар другой продавец.

Мэйо торопился вперëд с горящими от азарта глазами:

– Ну, и где тут ваши кулачники валяют друг друга в пыли?

– Сюда, господин, – указала путь Лаура.

У небольшого песчаного круга собралась внушительная толпа.

В свете факелов обмазанные маслом бойцы казались ожившими медными изваяниями.

Дождавшись команды распорядителя, они набросились друг на друга, махая кулаками и ногами, применяя болевые захваты и броски.

У Нереуса бешено заколотилось сердце. Он уставился на соперников, моментально определив фаворита.

– За кого болеть? – спросил Мэйо.

– Вон за того… С кривым шрамом на спине, – подсказал меченосец.

Жёсткий захват.

Удар пяткой.

И соперник шрамированного взвыл, получив открытый перелом руки.

Лаура отвернулась, и Мэйо ласково прижал еë к себе:

– Не смотри. Это зрелище не для нежных девушек. Хочешь я куплю тебе новый плащ? Самый красивый во всëм Силладе!

Она всхлипнула:

– Вы очень добры, господин.

– И ты печëшь вкуснейшие пироги. Они восхитительны.

– Вы шутите надо мной…

– Нет. Я говорю то, что думаю.

Нереус вытянулся струной. Его лихорадило, кулаки сжимались и разжимались.

– Хочешь туда? – с улыбкой поинтересовался нобиль.

– Да, хозяин.

Его ответ обескуражил Мэйо:

– Серьёзно?

Лихтиец кивнул.

– Тебя могут искалечить или убить.

Нереус закусил губу:

– С лошади тоже можно упасть и свернуть себе шею.