пепел на полу, и его сгорбленные плечи вздымались при каждом неровном вдохе. Похоже, оно пострадало сильнее, чем Белл, если такое вообще было возможно. Затем, словно вспомнив о принце, существо повернулось, медленно наклонилось и закинуло его на плечо.

Белл вскрикнул от стреляющей боли в плече и голове.

– Прости, – пропыхтело существо, шагая вместе с ним по коридору. – Придется тебе потерпеть. Я исцелю тебя, когда мы вернемся в мою часть замка.

Белл то приходил в сознание, то терял его. Миг – и обсидиановые стены Спайрфолла сменились звездами и почти полной луной. Еще одно мгновение, еще один прерывистый вдох, – и они оказались в жилище существа, где уже горел огонь.

Белл наконец с облегчением закрыл глаза. Он почувствовал мягкость дивана. Пальцы существа в перчатках внезапно стали нежными, ощупывая покрытое синяками и ушибами тело принца в поисках травм.

Затем огонь вспыхнул в его костях, во всем теле.

Но жжение казалось слабым, как поцелуй солнца в зимний день. Белл только застонал, когда пламя проникло в его голову… но даже это ощущение казалось таким далеким.

Чья-то чужая жизнь. Чужая боль.

– Спи! – приказал ему кто-то издалека, и Белл повиновался.

Глава тридцать первая

Они разбили лагерь на большом утесе над широкой, наполовину замерзшей рекой сверкающего черного цвета, на которую отбрасывала тень скалистая гряда гор, отделяющих Руины от Королевства Теней. В попытке защититься от пронизывающего ветра Хейвен куталась в свой тонкий плащ и смотрела на спутников, собравшихся вокруг огня, мечтая так же согреться.

Огонь ее собственной темной магии, – прекрасное пламя льдисто-голубого цвета с примесью черного, – давно угас, потому что тело было слишком истощено, чтобы поддерживать его.

Что лишь укрепило ее решимость заполучить телесные руны.

Греющиеся у костра друзья наблюдали за Хейвен с веселым и слегка обеспокоенным выражением на лицах. Вероятно, они рассчитывали, что рано или поздно ей придется присоединиться к ним или замерзнуть насмерть – что вполне могло произойти.

Какое-то время Сурай сидела у нее на плече и с тревогой громко каркала прямо в ухо Хейвен, но затем сильный холод вынудил ее улететь.

Хейвен понимала, что ведет себя нелепо, но ей было все равно. Они зря тратили время. Время, которого у Белла не было. Хейвен не сомневалась, что решение всех проблем скрыто в кончиках ее пальцев, в ее магии, и все же она не могла использовать свою силу. По крайней мере, на полную мощность.

Возможно, если бы она потратила двадцать лет на отработку умений…

И все же ей не гарантировали даже одного дня. Часа. Ее жизнь была на исходе, а Солисы отказывались пренебречь глупыми правилами и традициями, чтобы помочь ей с пользой потратить последние часы своего пребывания в этом мире.

«Сделай мне оружие, – подумала Хейвен, хмуро глядя на Ашерона, в тепле и уюте сидящего у огня. – Тогда увидишь, насколько я полезна».

Ашерон тут же взглянул в ее сторону, словно требование Хейвен пролетело по холодному воздуху и проникло в смазливую голову Повелителя Солнца. Все они воспользовались возможностью, чтобы при помощи магии одеться теплее в защищенном от ветров убежище шелки, и Ашерон облачился в подбитый горностаем черный плащ и теперь сидел, сердито нахмурив медово-золотые брови.

Когда Повелитель Солнца поймал на себе взгляд Хейвен, веселая улыбка осветила его лицо. Ашерон встал и тут же с привычной скоростью оказался возле нее. Из миски с похлебкой Бьорна, которую Солис держал в руках, поднимался пар.

Он протянул миску Хейвен, которая впилась в пищу взглядом.

– Богиня Небесная, Хейвен, – промурлыкал Ашерон, – неужели ты даже от еды откажешься?

В его властном тоне сквозило беспокойство.

Взгляд Хейвен жадно скользнул обратно к миске. На внутренней стороне посуды светились оранжевые рунные метки, бросая отблески на густую, комковатую похлебку.

– Из чего она сварена?

– Ты действительно хочешь знать? – усмехнулся Ашерон.

Хейвен покачала головой и приняла подношение. Вздох вырвался из ее горла, когда тепло проникло в замерзшие пальцы. Ашерон не спешил уходить, а Хейвен сунула обжигающе горячую ложку похлебки в рот, а затем вскинула брови и посмотрела на Повелителя Солнца.

– Что?

Он тихо прищелкнул языком.

– Неблагодарное ты создание.

Хейвен ощутила во рту подозрительные куски чего-то и быстро проглотила их, не жуя, после чего выдавила:

– Спасибо.

Кадык на горле Ашерона подпрыгнул. Сбросив свой подбитый мехом плащ, Повелитель Солнца накинул его на плечи Хейвен. Она вздрогнула, когда тепло его тела проникло в нее.

– Спасибо, – снова пробормотала она. На этот раз с большей благодарностью.

– Над твоими манерами нужно немного поработать.

– А твоему высокомерию нужен свой… свой собственный замок!

Ашерон ненадолго умолк, а затем скривился.

– Похоже, это нужно считать оскорблением, но я не уверен.

Хейвен уставилась на куски мяса в своей миске, чтобы он не увидел, как прищурились ее глаза.

– Ты зря сомневаешься.

– Тогда я глубоко оскорблен, – поддразнил Ашерон, садясь рядом с ней на камень. – Хотя моему высокомерию, вероятно, больше бы подошло собственное королевство. – Он умолк на мгновение, потирая руки, а затем продолжил. – Ты просишь невозможного, Хейвен. Я понимаю, ты наверняка расстроена…

– Нет. Ты не понимаешь. Ты родился с рунными метками, которые усиливают твою магию. Тебе достаточно лишь мысленно чего-то пожелать, и дело сделано.

– Ты действительно так считаешь? – фыркнул Ашерон. – Да, я родился с телесными рунами моих предков, но мне все равно пришлось научиться управлять магией. Пусть рунные метки на моем теле даровали мне особое умение создавать лист из песчинки, но мне пришлось попрактиковаться, чтобы этот лист не стал целым лесом.

Хейвен с трудом удержалась от парочки ребяческих комментариев. Мысль о том, как юный Ашерон расстраивался из-за своей слишком большой магической силы, не очень-то вызывала жалость… но он явно пытался загладить свою вину.

Отставив миску, она оглянулась на друзей, которые притворялись, будто не наблюдают за ними.

– Должен быть способ нанести рунные метки на мое тело. А если ты беспокоишься о том, чтобы не оскорбить Богиню, то я все равно скоро умру, так что смогу лично сказать ей, что ты ни в чем не виноват.

В груди Ашерона зародилось рычание.

– Так вот как ты думаешь? Что я беспокоюсь о том, как бы не расстроить Богиню? Если бы я считал, что это обезопасит тебя, я бы нарушил все ее проклятые законы без малейшего сожаления.

– Тогда почему ты против?

– Потому что как только ты нанесешь руны на тело, мои сородичи станут охотиться за тобой до самой твоей смерти. Тень Монстра Теней! Мне могут приказать найти тебя и