и всеми ожидаемому наказанию — смертной казни. Оройс даже боялся задуматься о том, какой вид казни предпочтут все эти военные, некогда ходившие под начальством самого Зобера. Еще предстояло узнать основных заговорщиков, тех, кто непосредственно помогал Зоберу, и чьими руками творились ухищренные предательства. Уж их то Оройс не пощадит и заставит ответить всех, кто хоть немного причастен к этому гнусному заговору. Самый близкий помощник Зобера, который не мог быть не причастен к его делам, а также постовой, дежуривший вчера вблизи шатра амазонок и донесший на Кирна, уже были посажены в грязный ров, ожидая своей участи.

Мужики уже вовсю работали и устанавливали вокруг холма навесы. Чуть выше других должны были сидеть царь со своими приближенными. Многие придут поглазеть на то, что должно произойти сегодня днем.

— А что же эти женщины, где они-то сидеть будут? — спрашивал один худощавый работник у другого помоложе. Они устанавливали царский шатер, и по рукам со вздутыми венами у мужика катился пот градом.

— Женщины, они и есть женщины. Отказались от того, чтобы видеть как кому-то брюхо распорют, да из палатки своей вон ни шагу ни ступили.

— Не думаю, что эти похожи на обычных. Они сами кому хочешь брюхо распорют. Особенно та, что повыше да постарше. Она даже своей толстой косой кого-хочешь удавит. — и мужики разразились громким гортанным смехом.

К тому времени, как царь Оройс появился на холме, весь лагерь собрался вокруг, и люди с трепетом воззрились на своего правителя. Один из столпов, на который опиралась его власть, пошатнулся и оказался гремучей змеей, собравшейся ужалить человека, под сенью которого она жила все это время.

Все ждали, что же будет дальше. Царь приказал привести заключенного, а сам тем временем уселся со своим окружением под шатром. Оройс должен был присутствовать на суде, и утвердить приговор. Но смотреть, как казнят его сына, он не собирался.

Прошло уже довольно много времени, а воины все не возвращались. Перешептывания в толпе перешли в громкий гул. И вот все наконец увидели вернувшихся воинов. Все разговоры мигом стихли, а потом разразились с новой силой, так как заключенного рядом со стражниками не было.

Царю доложили, что в палатке Зобера не оказалось, а воинам, сторожившим его кто-то перерезал горло. Путы в палатке были разорваны, а конь принца исчез вместе с ним. Оройс впал в ярость. Зобер сбежал и кто-то помог ему в этом. Не мог же Оройс казнить всех и каждого, кто охранял в этот день подступы к лагерю и кто не помешал предателю бежать. Но уже через некоторое время стало известно, что двадцать постовых были найдены мертвыми с перерезанным горлом. Беда была еще в том, что постовые эти были в четырех разных направлениях и определить, куда бежал Зобер со своим сообщниками, было сложно. В лагере разгорелась паника. Внутри их войска были враги, от котрых можно ожидать всего, и они достаточно сильны, чтобы убить постовых не оставив ни единого следа.

— Да что тут думать, к римлянам он бежал! — возмущался Касис. — Зачем было во все стороны разбрасывать людей?

— Позвольте не согласиться. — вмешалась принцесса Фоя. — Все мы ждем, что он направится к римлянам. Неужели, зная это, он пойдет прямым путем, а не предпочтет укрыться у кого-то из соседей.

— Девочка, — так Касис прозвал принцессу. — у него нет времени делать такие крюки. И он не мог далеко уйти. За ним сразу же послана погоня. К тому же Зобер не может быть уверен, что такому предателю, как он, предоставят убежище.

— И снова не соглашусь, при всем моем восхищении вашей личностью. Мы сами только вчера унали, что Зобер — предатель. Откуда соседям об этом знать? Разве вы оповестили их?

В шатре повисла тишина.

— Девочка права. — пробурчал Касис. — Ярость застлала нам всем разум.

— А где были вы все это время? — внезапно спросил Аран, глядя то на Фою, то на Деяниру.

— Конечно, в шатре. — ответила Фоя.

— Мало кто мог вас увидеть, если бы вы хотели его освободить. Все внимание было направлено на место казни. К тому же, именно вы могли развеять бдительность стражников.

— Нам незачем освобождать его. — спокойно отоветила Фоя. — А вот вы могли сжалиться над братом.

— Я? Да он хотел погубить всех нас! — взорвался Аран.

— Значит, это сделал тот, кого он не собирался убивать. Возможно, он убежал лишь при помощи нескольких воинов, которые и убили постовых, и нет смысла подозревать кого-то из нас.

Аран хотел добавить, что благодаря ее стараниям, они теперь подозревают слишком многих людей, но не сказал ни слова. Кивнув присутствующим, он переполненный яростью, выбежал из шатра. Пришпорив коня, Аран направился к гаргарейцам. Зоберу было выгодно переждать у них совсем немного, чтобы потом бежать к Помпею. Все зависело от каких-то пары часов. Нагнать брата в дороге он, конечно, уже не успеет. Но есть надежда на то, что он все же застанет его у соседних племен.

Даже если бы не было всей этой суматохи, никто не смог бы заметить, что из многочисленной коллекции ядов и жидкостей в палатке Зобера исчез один розоватый порошок.

Глава 21

Саид сидел на берегу реки, отражающей золотистые лучи солнца. Оперевшись об одно колено, он вглядывался в свое отражение в чуть подрагивавшей воде. Вопреки всем правилам эта речка не текла, а была спокойна и завораживала взгляд. Воды реки были словно расплавленное золото, отражая тихий сад, окружающий его. Сад этот щедро залитый солнечными лучами был прекрасен. У самой кромки реки на небольшой возвышенности росло яблоневое дерево, усеянное тяжелыми наливными алыми плодами. Были в этом саду и персики, и абрикосы, инжир и виноград, гранат и груша — огромное количество всевозможных фруктов и ягод. Птицы без устали щебетали, перепархивая с ветки на ветку. Но Саид не обращал внимания на всю эту красоту. Он упорно вглядывался в свое отражение, тщетно пытаясь увидеть свою истинную сущность. Из реки на него смотрел прекрасный юноша, с длинными до плеч русыми волосами и голубовато-серыми светлыми глазами. Скульптурный нос и строгий подбородок чуть выдавались вперед на его лице. Вместо привычной простой робы на нем был белый гиматий, повязанный на левом плече и скрепленный там круглой золотой брошью с изображением солнца.

Красивые, крепкие руки опирались одна о землю на берегу реки, другая о ногу, обутую в высокие сандалии. За спиною у юноши были раскрыты большие белые крылья, но, казалось, что солнце и их позолотило своей мягкой краскою. Долго Саид смотрел