изложено далее. Теперь же обратимся к генерал-губернатору, получившему свое основание в тот же столь существенный для Финляндии день 19-го ноября.

ГЛАВА XIX. Генерал-губернатор и главное правление

Попытки организовать гражданское управление Финляндии, делавшиеся с самого вступления русских войск, как выше изложено не удавались. Губернатор Эмин, которому дело это поручено было главнокомандующим, не мог справиться с задачей, а тот, кому оно наиболее принадлежало по назначениям из Петербурга — Спренгтпортен — пробыв в Финляндии около месяца не только ничего не сделал, но запутал еще более положение своими неверными сообщениями и пристрастной критикой.

Несколько позже, вероятно в июне или в июле, некто Турский (о нем уже упоминалось) представлял свои соображения об устройстве администрации Финляндии. Во главе он ставил особый совет управления. «Этот совет, предполагалось, будет иметь пребывание в Або и займется устроением всех частей правления, усовершенствованием всех сложностей оного и благоденствием всего края, сообразно видам и намерениям Российского Правительства. Постановления его должны были присылаться на усмотрение и утверждение Государя. Совет, по мысли проекта, сформировывался из 18 членов, т. е. из 9 финляндских и 9 русских чиновников, число первых предлагались отчасти известные уже: Тенгстрём, Троил, Калониус (особо рекомендовался как человек с редкими сведениями), и кроме того Вибелиус — куопиоский губернатор, Валериан — советник абоского гофгерихта, Альфвинг — директор межевой конторы, Радлоф — секретарь экономического общества, Стирнвальд — подполковник и Бамберг — вазаский губернатор.

Автор, как легко видеть, плохо был осведомлен о политической благонадежности лиц им рекомендованных, ибо некоторые из них прямо заявили себя оппозицией распоряжениям русского правительства. Впрочем, в дальнейшем проект Турского применения не получил.

Но до того, в конце февраля, Аракчеев как известно приезжал на короткое время в Финляндию, и привез Спренгтпортену выражение доверия и благосклонности Императора Александра; при этом он сделал предложения, исполнение коих тот просил отложить до занятия Або. Предложения эти касались, как потом выяснилось, назначения Спренгтпортена финляндским генерал-губернатором. Но с того времени Або около полутора месяца был уже занят, а о предположенном назначении Спренгтпортена главным начальником края никто по-видимому не думал. Спренгтпортен не мог конечно с этим примириться. Посему, не ожидая далее, он не стеснился сам заговорить, при том непосредственно с Государем.

Предлогом послужило взятие Свеаборга. В письме к Александру Павловичу от 25-го апреля, поздравляя его с этим событием и находя в нем доказательства хорошего настроения народа, Спренгтпортен прямо приступал к делу. «Теперь, — писал он, — наиудобнейшее время созвать представителей Финляндии, назначить генерал-губернатора для этой страны, удовлетворить её нуждам, устроить её судьбу. — Он возобновил затем в памяти Государя причины, по которым отказался недавно от предложенного гр. Аракчеевым назначения.

— «Поведение гр. Буксгевдена, явно отмеченное беспокойной в отношении меня завистью, не позволяло мне надеяться выполнить с успехом обязанности по части подчиненной полномочному генералу, и я должен был отказаться. Теперь же, когда завоевание Финляндии совершено, военные в ней действия могут считаться конченными, и должно приступить к принятию мер для её сохранения, — я почтительнейше желал бы знать: каковы будут намерения Вашего Императорского Величества на счет меня? Если Вы изволите еще полагать меня годным на что-либо, — последняя капля моей крови будет употреблена на службу Вашему Величеству. Настаивая на этом я умоляю Ваше Величество не считать меня способным претендовать на что-либо; я желаю лишь быть в известности о Вашей воле, дабы затем знать что мне делать, с покорностью во всяком случае Вашим мне повелениям».

Требование у Государя отчета в его намерениях по меньшей мере заслуживало молчания. Но на деле вышло иначе. Император Александр правда не согласился с Спренгтпортеном, но любезно ответил ему, притом довольно скоро. Проект рескрипта был даже собственноручно написан гр. Румянцевым.

«Я получил ваше письмо от 25-го апреля и тем более, вам признателен за приветствия по случаю приобретения всей Финляндии, что не сомневаюсь в вашей ко мне привязанности, также как вполне знаю ваши желания успеха этому предприятию. Как вам известно, я имел намерение предоставить вам пост генерал-губернатора этой Провинции, но ваше собственное благоразумие побудило уклониться от него, когда вы заметили что между гр. Буксгевденом и вами существовало недоразумение, которое могло повредить пользе моих дел. Это прискорбное несогласие служит причиною тому, что я и теперь лишен возможности удовлетворить вашему желанию: пока война продолжается, польза службы требует, чтобы военная и гражданская власти были доверены лицам, способным быть между собою в добром согласии. Засим молю Бога…» и проч.

Таким образом, заветное желание Спренгтпортена быть первым лицом в Финляндии на этот раз не исполнилось.

Тем временем, для уяснения положения дел, состоялся описанный пред сим вызов депутатов. Об устройстве местного управления, которое до войны тяготело к Стокгольму, пошла неизбежно речь с самых же первых пор появления финляндцев в Петербурге. Разные мемуары посыпались на русских министров и не могли не увеличивать смущения их в деле вовсе им неизвестном, тем более что разные сведения сообщаемые по тому же делу главнокомандующим, проходя чрез злую критику его петербургских врагов со Спренгтпортеном во главе, теряли большую часть цены.

Когда удаление Буксгевдена стало делом почти несомненным, проект учреждения в Финляндии генерал-губернаторства пошел вновь и бойко в ход. Голоса раздававшиеся против него, и в особенности против Спренгтпортеновского в нем участия, очевидно, не были довольно сильны. Неизвестные ныне авторы записок тогда представленных возражали против учреждения генерал-губернатора вообще; они говорили, что на него будут смотреть как на деспота, а это не согласовалось с общим тогда направлением, которое можно было бы характеризовать гораздо позднейшим наименованием диктатуры сердца.

Авторы советовали, может быть и по недоверию к личности уже намеченного генерал-губернатора, не возлагать управления страной на одного этого сановника, а поручить его коллективно главнокомандующему армией вместе с генерал-губернатором и с третьим еще генералом, назначенным ad hос. Однако то были голоса в пустыне; наличные элементы правительства были вполне в пользу проекта: Кнорринг, предназначенный уже на место Буксгевдена, был согласен на выделение гражданской части в ведение Спренгтпортена, союзника его и друга — до первой впрочем ссоры. Аракчеев, третий и наиболее сильный тогда враг Буксгевдена, прямо покровительствовал этому проекту и не замедлил привести его в действие.

При характере Спренгтпортена естественно ожидать, что готовясь вступить в управление Финляндией, он не преминет обрисовать пред Александром в самых ярких красках трудность предстоящего ему подвига, дабы тем выше и тем блестящее оказались его деяния. Так действительно и случилось. Спренгтпортен нашел нужным сделать вид, что он при крайнем будто бы состоянии страны поставлен в необходимость обставить