В полночь началась служба. Кэл развернул молитвенник иположил к себе на колени, Мередит склонилась к нему, чтобы следить за ходоммессы по тексту. Рождественские гимны они пели хором: звучный баритон Кэлленаустремлялся вверх к церковным сводам, сливаясь с негромким грудным сопраноМередит и звонкими детскими голосами. Раз или два во время пения Мередитподнимала глаза на Кэла, и он улыбался ей.

Домой ехали в молчании. Мередит сидела в машине тихо, боясьпошевелиться, чтобы не потревожить охватившее ее странное чувство. Ей казалось,что этот мужчина рядом и дети на заднем сиденье — родные ей, что она тоже члених семьи.

Уложив детей спать, Кэл отвез Мередит домой и проводил додверей квартиры. Но, когда она уже готова была закрыть за собой дверь, Кэлвдруг удержал ее за руку, притянул к себе и прильнул к ее губам. Мередит, неколеблясь, ответила на поцелуй со всей страстью женщины, изголодавшейся полюбви.

Кэл не знал, сколько времени прошло, прежде чем он взглянулна Мередит и увидел, что по щекам ее текут слезы.

— Прости, Кэл… не знаю, что со мной. Мой мир рушится, икакая-то неодолимая сила влечет меня в неизвестность… Что ждет меня? Что сомной будет?!

— Господи, Мерри, прости! Я не должен был этого делать!

На мгновение обоим показалось, что не может быть в миреничего естественней и правильней этого поцелуя. Но оба знали, что это иллюзия.Они не имеют права поддаваться безрассудным порывам.

— Прости меня, Мередит! Клянусь, этого больше неповторится! Я, должно быть, просто забылся на несколько секунд…

— Я тоже… — тихо ответила она. — Я тоже забылась.

Она прекрасно понимала, к чему может привестиодин-единственный поцелуй. Еще несколько мгновений — и она могла бы совершитьчто-нибудь такое, о чем с запоздалым раскаянием вспоминала бы потом всю жизнь.Нет, она не вправе идти на поводу у минутного желания. От ее выдержки ирассудительности зависит не только ее собственная судьба, но и судьба Стива.

Мередит глубоко вздохнула, голос ее звучал спокойнее:

— Знаешь, во время праздников все как будто с умасходят. Самые глупые мысли лезут в голову! Мне вот, например, подумалось, что,может быть, не так уж это и страшно — завести ребенка.

— Конечно, не страшно, — мягко ответил Кэл. —Неплохая мысль и не такая уж глупая.

Но Мередит молча покачала головой. Она не могла признатьсяКэлу в главном: да, на миг она страстно возжелала ребенка, но не от Стивена, аот него, Кэла.

Эти новые чувства смущали и пугали Мередит. «Что со мной?» —мысленно спрашивала она, чувствуя, как нарастает смятение. Ясно одно: онадолжна вернуться к Стиву, и как можно скорее, пока они не потеряли друг друга.Впервые за четырнадцать лет Мередит по-настоящему испугалась, что брак их можетдать трещину.

— Счастливого Рождества, Мерри, — сказал Кэл,прощаясь.

— И тебе счастливого Рождества, — откликнуласьона.

Этот неожиданный порыв нарушил что-то устойчивое ибезопасное, что было в их отношениях. Но, поразмыслив, Мередит успокоилась:ничего страшного не произошло, у них обоих хватило разума, чтобы остановиться уопасной черты. А понять и ее, и Кэла, наверное, можно.

Но, разумеется, она не станет рисковать браком или губитьдружбу с Кэлом.

На следующий день Мередит решила позвонить Кзлу. Онапризналась, что до сих пор не может прийти в себя.

— Из-за того, что случилось прошлой ночью? —осторожно спросил он.

— Да. Думаю, нам обоим нужно отдохнуть друг от друга. Яузнавала — через несколько часов откроется аэропорт. Я улетаю в Нью-Йорк, а ктому времени, как вернусь, мы обо всем забудем. Верно, Кэл?

Кэл облегченно вздохнул. Он боялся, что Мередит можетзаявить о своем уходе из компании. Ну что ж, он сам виноват. Надо было держатьсебя в руках.

— Прости меня, Мерри. Не понимаю, что вдруг на менянашло. Я ведь знаю, вы со Стивом — крепкая пара, ты любишь Стива… Да что там, япросто идиот!

«Я тоже не понимаю, что нашло на нас обоих, — думалаМередит, — но знаю, что это нужно прекратить, и как можно скорее».

— Но ты уверена, что удастся улететь сегодня? Мне нехотелось бы, чтобы в праздничный вечер ты сидела дома одна.

— Не беспокойся обо мне. Все будет хорошо. Несколькомгновений Кэл молчал.

— Мередит… Хочу, чтобы ты знала. Я никому никогда нерассказывал о том, как тосковал по маме. Никому. Даже Шарлотте.

— Кэл, наша дружба не погибнет! Обещаю. Я увижусь соСтивом, ты хорошенько отдохнешь в Мексике, и после этого все пойдет как прежде.Это было всего лишь рождественское помешательство, ничего больше. Встретимсяпосле Нового года. Счастливого Рождества, Кэл. Поцелуй за меня ребят.

Повесив трубку, Мередит неожиданно поняла, что скучает. Непо Стивену и даже не по Кэлу — по его детям, по самой атмосфере их семейногодома.

Нью-йоркский аэропорт наконец открылся, и Мередит вылетеланочным рейсом. В самолете она не могла заснуть: думала о Кэле и о том, что забезумие толкнуло их друг другу в объятия. Но теперь-то она опомнилась иизвлекла из своей глупости несколько уроков. И вот первый, самый важный урок:так дальше продолжаться не может. Они со Стивом должны что-то придумать. Надонемедленно воссоединяться.

Город, засыпанный снегом, напоминал пейзаж из волшебнойсказки. В воздухе кружился легкий снежок: белые бабочки падали Мередит на плечии на воротник, путались в волосах, таяли на лице.

Стив спал, по-детски обняв подушку. Оставив сумку вприхожей, Мередит на цыпочках приблизилась к кровати, разделась и скользнула впостель. Пусть с опозданием на день, но Мередит вернулась домой.

Праздничная неделя в Нью-Йорке пролетела стремительно. Стивсумел освободиться от работы на все выходные, и они с Мередит славно провеливремя вдвоем: гуляли в парке, играли в снежки, катались на коньках, ужинали влюбимых ресторанах, а по ночам до рассвета занимались любовью. Они любили другдруга страстно, со скрытым отчаянием, как будто чувствовали, что им недолго осталосьбыть вместе.

Не сразу они заговорили о своих трудностях.

— Что же нам делать? — спросила Мередит, начавшаяэтот разговор. — Мы не можем жить врозь вечно!

— Надеюсь, вечно не придется, — ответил Стив.Сейчас, когда Мередит была рядом, будущее виделось Стиву не таким уж мрачным.

— Может быть, оставить эту работу? —поколебавшись, предложила Мередит. — Если хочешь, я уволюсь.

Как ни горько ей было произносить такие слова, иного выходаона не видела. Уже три месяца они вдали друг от друга, и конца разлуке невидно. Нет никакой надежды на то, что Стив в ближайшее время найдет работу —если, конечно, не случится чуда.