— Отлично! А ты?

— Очень жарко, много солнца и текилы.

— А надоедливые дамочки? — рассмеялась Мередит.

Кэл улыбнулся в ответ, счастливый оттого, что Мередит нанего не сердится, да и, похоже, успела забыть о том злосчастном рождественскомпоцелуе. Что ж, он получил хороший урок. На сей раз ему повезло — а что, еслибы она обиделась всерьез или бы даже захотела уйти из компании?

— Ни дамочек, ни москитов, ни прочих докучливыхнасекомых. Отличный отдых.

— Рада за тебя. Как дети?

— Немного не в своей тарелке. Так всегда бывает послевстреч с Шарлоттой. Они с ней не ладят.

— Ну, теперь они дома и скоро придут в себя.

— А как Стив? — осторожно поинтересовался Кэл.

В руках у него был портфель, подаренный Мередит, — Кэлс ним теперь не расставался. И Мередит каждый день носила его подарок — золотыечасы. Только отправляясь в Нью-Йорк, она сняла их, не желая расстраивать Стива.

— Устроил себе каникулы на целую неделю! —радостно ответила Мередит. — Мы с ним серьезно поговорили — знаешь, он всепонимает и рассуждает очень разумно. Говорит, что в ближайшие два месяца емувсе равно никуда не деться из Нью-Йорка, так что я должна почаще приезжать. Яобещала прилететь через две недели.

Ее слова заставили Кэллена кое о чем вспомнить.

— Кстати, хотел тебе сказать, но совсем забыл! Черезтри недели у нас намечен ежегодный семинар для руководства. Проходит он, каквсегда, на Гавайях. Ты, разумеется, в списке на первом месте — точнее, навтором, после генерального директора.

Он продиктовал даты, и Мередит занесла их в настольныйкалендарь.

— Звучит заманчиво, — заметила она, а затемнапомнила Кэлу, что через десять минут у них совещание.

— Конец моему отдыху! — драматически воскликнулКэл. — Где солнце? Где пляж? Где текила?

— Текилы больше не будет, мистер Доу, —рассмеялась Мередит. — Наступили суровые будни. А ну, живо за работу!

— Есть, мэм! — отсалютовал ей Кэл и удалился ксебе в кабинет взять документы для совещания.

Весь день они проработали вместе. Пожалуй, думал Кэл,Мередит все-таки изменилась — стала более осторожной с ним, больше говорила оделе и меньше — на личные темы. По-прежнему оставаясь веселой и дружелюбной,она как будто немного отдалилась от него, и Кэл не мог ее за это винить, тольконадеялся, что со временем напряженность между ними сгладится.

В Мексике он много думал о происшедшем, беспокоился, каквстретит его Мередит после каникул. Но еще больше его беспокоило другое: онпостоянно думал об этой женщине. Ему не хватало ее улыбки, ясного взглядазеленых глаз, остроумных шуток, ее серьезных замечаний, задушевных разговоров насамые разные темы — словом, не хватало самой Мередит. О чем бы он ни думал,мысли постоянно возвращались к ней, и с каждым днем, проведенным вдалеке отнее, ему все сильнее ее не хватало.

На выходные Кэл снова пригласил Мередит к себе, но онаответила, что должна закончить срочную работу. Субботу она провела в офисе, а ввоскресенье снова отправилась на поиски дома — и на этот раз Кэл не вызвался еесопровождать, а когда ребята спросили, почему Мередит сегодня не придет, строгоответил, что она занята своими важными делами.

Он понимал, что Мередит права — им нужно отдохнуть друг отдруга. Они вступили в опасную зону, где любой неверный шаг может оказатьсяроковым. Не стоит слишком сближаться друг с другом: столкновение грозит взрывомчувств, гибельным для всех троих — Кэла, Мередит и ни в чем не повинного Стива.

Все это Кэл понимал, но почему же всякий раз, как взгляд егопадал на новый кожаный портфель, он с грустью вспоминал о том, что Мередит нетрядом. Как удалось этой солнечной женщине проникнуть к нему в сердце, уже многолет закрытое для посетительниц?

Анну Гонсалес приняли на работу на должность ассистентки. Ноуже через несколько дней Стив обнаружил, что новая помощница вполне способнаего заменить. Она не только в совершенстве выполняла свои обязанности, но ипроявляла инициативу, вносила дельные предложения. Получая указания от Стива,она нередко высказывала свое мнение, и обычно Стив удивлялся, почему такоерешение не пришло в голову ему самому. За время рождественских каникул, подменяяСтива, Анна успела завоевать не только уважение, но и, что еще важнее, симпатиюколлег и больных.

Когда после праздников Стив вернулся на работу, Аннаотчиталась перед ним во всем, что делала в его отсутствие, и представилаподробный письменный отчет. Просмотрев его, Стив пришел в изумление.

— Когда вы все это успели? — воскликнул он.

За неделю Анна провела в отделении оперативное обсуждениеособо тяжелых случаев, упорядочила график работы медсестер и внесла изменения врасписание. И это все помимо своих прямых обязанностей — оперировать иухаживать за больными.

— Вы хоть домой-то ездили?

— Нечасто, — спокойно ответила Анна.

В разговоре с Мередит Стив описал внешность доктора Гонсалесочень бегло, не желая возбуждать в жене ревность. Правда же состояла в том, чтоАнна была прекрасна. Не той яркой, эффектной красотой, за которой частоскрываются пустота и фальшь. Нет, Анна не привлекала к себе внимания с первоговзгляда, но в неброской внешности ее, в стремительной походке, впрофессиональной точности движений, в сдержанной улыбке, так редко смягчающейстрогую линию губ, в больших темно-карих глазах, порой загадочных инепроницаемых, словно воды глубокого озера, а порой сияющих чудесным мягкимсветом, — во всем чувствовалась душевная красота, неизъяснимая прелестьглубокого ума и чуткого сердца.

Анна была не из тех людей, у кого «душа нараспашку». Она нелюбила говорить о себе, да и вообще говорила мало, словам предпочитая дела. НоСтив тянулся к ней, желая разгадать загадку этой молчаливой женщины, в которойвидел и обаяние, и скрытую силу.

С коллегами Анна была строга до резкости, но с пациентамиобходилась удивительно мягко. Она обожала свою маленькую дочку и все же, когдаэто было необходимо, без возражений оставалась в больнице.

Однажды Стив спросил напрямик, почему она так многоработает.

— По двум причинам, — ответила она, спокойновзглянув ему в лицо. — Во-первых, мне нравится эта работа. Во-вторых,нужны деньги.

— На кого же вы оставляете дочь? — поинтересовалсяСтив.

Он сам не понимал, почему его так интересует жизнь Анны. Емуказалось, что внешняя сдержанность его новой помощницы — лишь маска, защитныйпанцирь, за которым скрывается тонкая и ранимая душа; и Стив хотел, чтобы Аннадоверилась ему и сняла маску.

— На соседей. У них пятеро детей, и Фелисия с ними нескучает.