После ряда неудачных попыток открыл обе. Покрутил головой,даже дыхание перехватило. В одной – горка золотых монет, есть дажестаринные, в другой – куча бумаг, документов, расписок, а на самом днеЗасядько обнаружил удивительной красоты медальон на золотой цепочке.Чувствовалось, что работал большой мастер-художник, работал долго и тщательно,с любовью. Может быть, даже не на заказ, а для себя, настолько все оформлениевыглядит необычно и ярко. Даже не в рубинах и бриллиантах дело, хотя медальоними усыпан, а в той удивительной симметрии и расположении, где чувствовалось,что создатель в него вкладывал свое сердце.

Он услышал далекий тревожный крик. Насторожился, но, когдакрик повторился, узнал голос Афонина. С пистолетом в одной и шпагой вдругой руке он выбежал наверх.

Сразу заметил, что берег отодвинулся, а снизу из-под бортараздался встревоженный крик:

– Ваше благородие! Лександр Митрич!..

– Что стряслось? – спросил он, наклонившись над ­бортом.

Солдаты обрадовались так, будто он вынырнул из царствамертвых и спас их тоже. Афонин заверещал:

– Ветер усиливается! Корабль уносит в море. Надо уходить, ато с такими гребцами нам только к русалкам подаваться!

Засядько занес было ногу над бортом, потом спохватился.Корабль уносит, а в море либо потонет, либо… да нет, все-таки утонет подударами ветра, вряд ли благополучно пересечет огромное море до противоположногоберега.

– Погодите!

Он исчез, бегом вернулся в каюту. Кто бы здесь нипутешествовал в роскоши, больше ему не увидеть свой корабль. Разве что на днеморском… А морской царь и без этого судна не последний бедняк.

Торопливо выбрал монеты, схватил медальон и поспешновернулся. Солдаты вздохнули с облегчением, когда он спрыгнул в лодку. Афонинзакричал срывающимся голосом:

– Гребите! Гребите скорее! Теперь уже ради наших шкур!

Весла вспенили воду с такой мощью, что Засядько лишьпокрутил головой. Солдаты спешат еще и как можно быстрее отойти отзачарованного корабля, который плавает сам по себе, без команды. А может,команда и есть, но вся из призраков?

Пока добирались до берега, Засядько вкратце рассказал, какойкорабль внутри, какие богатства, что на столе и под столом, в гардеробах исундуках. Солдаты ахали, едва не роняли весла. У всех были белые как меллица, вытаращенные глаза и раскрытые рты. То-то будет рассказов, подумалЗасядько, когда эти простые люди вернутся в свои дремучие села, лесныедеревеньки!

Пока доплыли, набили кровавые мозоли. Еще попали в полосуотлива, неумело боролись с волнами, пока выбрались на мелководье. Уже и солдатывыбежали навстречу, помогли тащить лодку, стоя по уши в воде, скрываясь с головамипод набегающими волнами.

Они же и вытащили лодку на берег, а гребцы попадали напесок, едва отошли на пару шагов. Засядько пошел к подводе, что держалась всторонке. Грессер явно оберегал жену и дочь от вида купающихся мужиков.

Возница, увидев идущего к ним русского офицера, дернул завожжи, и лошади нехотя сделали несколько шагов навстречу. Засядько чувствовал,как из глубин души поднимаются злость и горечь. Дернуло же его полезть в тотбелокаменный дворец! Теперь взвалил на плечи самую странную ношу, какую толькомог себе представить. Расскажи Балабухе или Быховскому – не поверят.

Из повозки вылез Грессер, помог выбраться Кэт. Она прижималак груди завернутую в шаль Олю. От моря несло прохладой. Пронзительновскрикивали чайки.

Грессер подошел к Александру. Голос барона был хриплым отусилий:

– Мы… мы вынуждены просить о помощи. Замок Трипопулоса,друга князя Волконского, разграблен до основания… Турки вывезли все деньги,драгоценности, утварь… Он разорен и не может нам помочь даже выбраться с этогоострова…

Оля нетерпеливо ерзала в руках матери, наконец требовательнопротянула руки:

– Хочу к нему!

Кэт шикнула на дочь, повернула ее так, чтобы та не виделаАлександра, но Оля вывернулась, улыбнулась красивому офицеру:

– Хочу к тебе.

Кэт шикнула громче, шлепнула по оттопыренной попке. Сказалараздраженно:

– Зигмунд, да скажи прямо! Мы умоляем, чтобы нас взяли наборт. Нам без денег не выбраться отсюда. А у нас ни копейки…

Грессер нервно сглотнул, опустил глаза. Засядько видел,каких усилий ему стоит держать свою гордость в узде. В своем имении он былцарь и бог, соседи уважали и побаивались, в городе знали и симпатизировали.В любом уголке Херсонщины он мог бы остаться без денег, но к нему отовсюдубы поспешили с раскрытыми кошельками. Но то степи Херсонщины, обычная земля,хотя с теми же родниками с хрустально чистой водой, зелеными рощами, реками,синим безоблачным небом…

– Я не думаю, – сказал он серьезно, – что вамудалось бы сесть на военный корабль российского флага, будь вы не дочерьюкнязя… а вы – не бароном, а даже родней здравствующему императору. Правиластроги, но благодаря им мы как раз и бьем турок, у которых… с дисциплинойслабовато. Но здесь постоянно шныряют их фелюги. Любая за небольшую платуотвезет в порт, где стоят большие торговые корабли. Оттуда и отплывете вРоссию.

– Прямо в Россию? – спросила Кэт с надеждой.

– Лучше прямо. Думаете, туда ходит мало кораблей? Да теперьуже Россия становится владычицей морей и океанов!

Глаза Кэт вспыхнули надеждой, но тут же погасли. Ее некогдазвонкий голос стал тусклым, как засиженное мухами стекло:

– Туда нам не добраться. Они взяли все…

Он только сейчас заметил распухшие мочки ушей, где темнеликоричневые комочки крови. Серьги у нее выдрали силой, разрывая плоть!

Сердце забухало чаще, пальцы стиснулись в кулаки так, чтокостяшки побелели, а кожа заскрипела. С неимоверным усилием заставил взятьсебя в руки.

– Они не взяли жизнь, – возразил он. – Остальноевосстановимо.

– Как? – спросила она с горечью. – У нас нетденег даже на молоко для Оленьки!

Александр отцепил от пояса и швырнул в телегу мешочек сзолотыми монетами:

– А если вот так?

Возница ухватил, торопливо развязал веревочку. На коленихлынул поток золотых монет. Супруги Грессер ошеломленно смотрели на золотуюструю, что с ласкающим сердце звоном образовала на коленях возницы горку, аоттуда стекала на дно повозки. В ней была новая одежда, карета, хорошиекони, слуги, оплата всех дорожных расходов до ближайшего порта, отдельная каютана корабле, даже небольшой запас на непредвиденные расходы!

Малышка наконец дотянулась до Александра, обняла его за шею,поцеловала и сказала очень серьезно:

– Я тебя люблю!

– Я тебя тоже, – ответил Александр.