Во время этих бесконечных боев произошла одна мимолетнаявстреча, которую Засядько впоследствии нередко вспоминал. Перед штурмом Измаилаон решил скрытно переправить батарею на неприятельский берег, чтобы во времяатаки поддержать наступающие колонны. Напрасно старшие офицеры убеждали, чтополковнику – уже полковнику! – не следует лично ходить в разведку,что для этого существуют казаки и летучие отряды, – Засядько былнепреклонен.

Он отобрал нескольких казаков и велел дождаться темноты.К вечеру один из казаков пригнал большой челн. В нем сидели двачеловека: Александр узнал характерные чубы и широкие шаровары запорожцев. Одиниз прибывших был старик, второму нельзя было дать больше двадцати. Обазагорелые, широкоплечие, кряжистые.

– Откуда вы? – спросил Засядько удивленно.

– С того берега, – степенно отозвался старик.Держался он спокойно и с удивительным для простолюдина достоинством.

Александру все стало ясно. Это были те запорожцы, которые в1775 году ушли за Дунай от войск Екатерины II. Казацкий старшина и кошевойПетро Калнышевский были взяты в полон и увезены в Россию, Запорожская Сечь былауничтожена, но эти казаки не смирились, устроили Сечь Задунайскую…

– Нам нужно перебраться на тот берег, – сказалЗасядько. – Вы сможете высадить нас в таком месте, чтобы турки незаметили?

– Мы многое можем, – ответил старик степенно.

– Предупреждаю, – сказал Засядько, – еслиоткажетесь, мы заберем лодку и высадимся сами. А в случае неудачи на вашейсовести будут два десятка загубленных христианских душ.

Запорожцы переглянулись. Младший опустил глаза, а старшийсказал все так же неторопливо:

– Перевезем, почему ж не перевезти? Места мы знаем, несомневайтесь. Сколько лет тут рыбу ловим, каждая камышинка знакома с детства.

Дождавшись темноты, отряд погрузился в челн. Запорожцы селина весла. Младший оттолкнулся от берега, и лодка поплыла через широкую реку,которая в темноте казалась безбрежной. О борт тихо плескалась вода, надголовой сияли ко всему равнодушные звезды. Луна часто ныряла за темные облачка,и тогда становилось совсем черно.

Засядько стоял на носу, внимательно вглядываясь в темноту.Руки его лежали на пистолетах и сабле. У него за спиной казаки, осмелев,начали потихоньку переговариваться. Один из них негромко спросил стариказапорожца:

– Как вы живете с турками? Не притесняют?В магометанскую веру не силуют?

– Боронь Боже, – ответил старик приглушеннымголосом. – Живем, как жили. Ни веры, ни обычаев не трогают. Правда, налогиберут. Но и со своих дерут точно такие же…

Засядько напряг память, вспоминая фамилию нарушителя тишины:

– Котляревский! Прекратить разговоры!

Казак умолк, даже спрятал кисет, из которого собиралсяугостить запорожцев табаком. Все притихли. Лишь старик запорожец проговорил сдобродушной ленцой:

– В этом месте нет турок, не сомневайтесь. Не услышат,хоть песни пой. – Затем повернулся к казаку и спросил: – А ты,случайно, не родственник тому Котляревскому, который написал «Энеиду»?

Казак замялся и шепотом признался, оглядываясь на строгогополковника:

– Это я и есть…

– Ух ты, мать честная! – обрадовался запорожец. –Сподобил же Бог встретить. Что ж ты в простых казаках служишь? Иди до нас, мытебя кошевым поставим!

Засядько, открывший было рот, чтобы прикрикнуть на казаков,замер. Котляревский! Автор восхитительной пародии, ставшей народной поэмой?И такой молодой еще, всего на восемь-десять лет старше…

Впереди показался пологий берег. Челн мягко ткнулся в песок,младший запорожец выпрыгнул и потащил лодку подальше на берег.

Засядько подозвал двух казаков, которые выгляделипонадежнее, строго приказал, указывая на Котляревского:

– Чтоб у этого и волос с головы не упал! Жизнями отвечаете,поняли? Его голова всех наших стоит.

Вместо казаков отозвался старик запорожец:

– Сбережем ясного сокола, не сомневайтесь. Сами костьмиляжем, а его сбережем.

И впервые дружелюбно посмотрел на офицера в русскойформе. Засядько проверил пистолеты, выпрыгнул на берег. Следом за ним поспешиликазаки и старик запорожец.

Один из казаков, оказавшись рядом с Засядько, сказалвполголоса, чтобы не слышал тот, кого он поручил охранять:

– Это наш штабс-капитан…

– Котляревский? – не поверил Засядько.

– Он самый.

– Так почему в одежде рядового?

– Нарочно переодевается, чтобы в разведку ходить былосподручнее. Никому не верит, окромя своих глаз.

Весной 1811 года главнокомандующий русских войск Каменскийзаболел и был заменен Кутузовым. Тот сразу же вспомнил, что во временаЕкатерины II ему удалось, к досаде европейской дипломатии, заключить сепаратныймир с диваном. И на этот раз он сумел вести в одно и то же время ипереговоры, и военные действия.

Засядько находился на острие сражений во время битв приРазграде и Кади-Кее. За прекрасно проведенное сра­жение при Разграде, умелоестратегическое видение и высокое тактическое мастерство, а также забеспримерную отвагу и мужество его наградили золотой шпагой с надписью «Захрабрость».

Он отбил атаку на батарею и, увидев благоприятный момент,вскочил на бруствер:

– В атаку! Быстрее!

Голос его был звонок и страшен. Солдаты начали выскакиватьнаверх, перепрыгивали через убитых и раненых противников. Выставив штыки,бросились на отступающих. Отступление превратилось в бегство, Засядько бежалвпереди, рубил бегущих, он стремился достичь знаменосца, а солдаты свирепо билиштыками и прикладами, вымещая злость и ярость за убитых товарищей.

Знаменосца окружали дюжие солдаты в синих мундирах. Ятаганысвирепо блестели в широких ладонях, турки отступали, прикрывая его своимителами.

– Добыть знамя! – велел Засядько. – Добытьнепременно!

Завязалась жестокая схватка, ятаганы высекали искры отрехгранные штыки. Ругань перемежалась с криками боли, ярости. Засядько успевалобозревать все покрытое дымом поле боя, шпага его была в готовности, но сам всхватки не ввязывался, ограничивался тем, что отражал налетавших на него то лисослепу в дыму, то ли в надежде убить офицера противника.

С востока орудия гремели все слабее. Он прислушался,еще не веря. Оттуда должны были пойти новые турецкие части. Но то ли войска ужевыдохлись, то ли великий визирь решил не рисковать – подкрепленияпередовым частям все еще не было.

– Вперед! – закричал он страшно и весело. –Захватим их позиции!

Знаменосца защищали уже только трое, Засядько бросился кним, шпага заблистала как молния. Рядом блеснули штыки, Засядько выдернул изпадающего тела залитую кровью шпагу, подхватил турецкое знамя.