на нее, и потрясение пробирает меня до костей: она не боялась меня, хотя я практически пообещал ей смерть.

Она называет меня сумасшедшим, но любой человек, который доверяет свою жизнь моим рукам, по праву считается ненормальным.

Я злился, что мне приходилось из-за нее волноваться.

Я был в ярости оттого, что она вызвала у меня чувства.

И теперь мне не дает покоя одна мысль: неужели она и правда стала для меня что-то значить? Что-то большее, чем инструмент для достижения цели или просто хорошее развлечение.

Где-то на этом пути мне стало не все равно.

В голове проносится четкое понимание: я больше не хочу использовать ее в войне с ее отцом. И эта мысль высасывает воздух из легких и заставляет измученное сердце биться быстрее. Но как только я дам ей свободу, она наверняка убежит, причем очень далеко.

Она запрокидывает голову, глаза ее закрыты, губы раздвинуты, и она пытается отдышаться. Одно ее присутствие заставляет сердце биться быстрее.

– Ты очень красивая, знаешь?

Венди, открыв глаза, облизывает приоткрытые губы. Кровь приливает к паху, уже затвердевший член болезненно пульсирует.

Ленивая улыбка расплывается по ее лицу:

– Держу пари, ты говоришь это всем своим заложникам.

– Хм, – хмыкаю я. – А у тебя длинный язык.

Я подхожу ближе.

– Знаешь, с тех пор, как ты находишься под моей защитой, твой сарказм стал еще хуже.

– Так вот как это называется? «Защита»? – она фыркает и откидывает голову в сторону, когда я сажусь рядом с ней.

– Ты серьезно считаешь, что там, снаружи, ты будешь в большей безопасности, чем со мной? – я пожимаю плечами.

– Крюк, – она вскидывает брови.

От этого прозвища у меня скручивает живот – так всегда бывает, когда она его произносит. Мне не нравится, что она знает меня как Крюка, особенно если учесть, что Венди – единственный человек в этом мире, благодаря которому я чувствую себя Джеймсом.

– Ты несколько раз угрожал меня убить, – продолжает она.

Наклонившись, я смахиваю волосы с ее шеи.

– Это не помешало тебе кончить на мои пальцы, бесстыдница, – я глажу ее ключицы, наслаждаясь румянцем, распространяющимся по ее коже. – Тебя возбуждает, когда твоя жизнь находится в опасности?

Она фыркает и отстраняется от моих прикосновений. С ухмылкой я откидываюсь на спинку дивана.

Внезапно раздается звук телефона, и, хотя мне так хочется проигнорировать этот мир и оставаться в окружении Венди, я достаю его из кармана и вижу на экране имя Старки.

– Говори.

– Привет, босс. Найдется сегодня время для встречи? У нас интервью – думаю, тебе будет интересно присутствовать.

Внутренности съеживаются: мое внимание покидает Венди и сосредотачивается на повседневных проблемах. Интервью означают только одно. Что-то произошло, и они взяли людей, которых нужно допросить.

– Отлично. Где их держат?

– В Лагуне.

Я выдыхаю, кладу трубку, стучу телефоном по подбородку, глядя на Венди и не зная, что с ней делать дальше. Я могу оставить ее на яхте, но Сми уже дал понять, что он не в состоянии за ней присматривать.

И хотя я больше не желаю использовать ее для гнусных дел, оставлять ее одну и рисковать ее побегом тоже не хочется. Впрочем, это и неважно. Несмотря на ее сарказм и поведение, она не сняла ожерелье с шеи. И пока она его носит, я найду ее где угодно.

Но если она убежит, то я потеряю ее навсегда. А я только сейчас понял, что она – это то, что я хочу сохранить.

– Как ты выбралась из спальни? – спрашиваю я.

– Что ты имеешь в виду? – она запускает пальцы в спутанные волосы.

– То, что и сказал. Дверь была заперта, как ты ушла?

– Дверь не была заперта, – она медленно качает головой.

– Да. Была, – у меня напрягается грудь.

– Ну, когда я ее открывала, она была не заперта, – Венди поднимает плечо.

Беспокойство мечется у меня в желудке, как акула, кружащая над своей добычей.

– Ты врешь?

– Какой смысл мне врать?

– Вообще-то, я могу назвать несколько причин, – я вскидываю бровь. – Вряд ли меня можно назвать твоим самым любимым человеком.

– Ты не мой любимый человек, – ее глаза сужаются. – Вернее, ты мой наименее любимый человек.

С усмешкой на лице я поднимаюсь на ноги и протягиваю руку, чтобы помочь ей встать. Она вкладывает пальцы в мою ладонь, позволяя мне поднять ее с дивана – я притягиваю ее к себе и обнимаю за талию, задирая хлопковую футболку.

Ее дыхание сбивается, когда я провожу ртом по ее губам.

– Что ж, ты выбрала довольно забавный способ заявлять о своей нелюбви, детка, – я отстраняюсь, с наслаждением наблюдая, как расширяются ее глаза. – Мне нужно выполнить одно дело, а поскольку тебе нельзя доверять, ты пойдешь со мной.

Она вздыхает.

– Хорошо. И что мне надеть? Вот это? – ее руки пробегают по упругой фигуре, демонстрируя мою одежду.

– Зрелище весьма возбуждающее, – я усмехаюсь.

Она хмыкает.

– Я попрошу Мойру встретить нас и принести что-нибудь из одежды, – я изучаю ее глазами, наслаждаясь переменой в ее чертах при упоминании имени Мойры. – У вас обеих примерно один размер.

Ее глаза мрачнеют, на лице появляется натянутая улыбка:

– И ты знаешь это, потому что у тебя «хорошая» память?

– Ревность тебе к лицу, – я прикасаюсь к ямочке на ее щеке. – Но, к сожалению, у нас нет на нее времени.

– Я не ревную, она мне просто не нравится, – Венди скрещивает руки.

Я ухмыляюсь, чувствую нотку восторга: может быть, Венди все-таки испытывает ко мне чувства, в которых не хочет признаваться. Может быть, я еще не все безвозвратно испортил?

У Лагуны, как и у большинства наших заведений, есть подвал. В основном мы используем его для хранения или временной передержки некоторых не совсем законных вещей.

Опять же, собрания в этом месте нельзя назвать идеальным решением, но, поскольку «ВР» больше нет, приходится довольствоваться малым.

Венди сейчас наверху, в кабинете, за ней присматривает Керли, а я здесь, внизу, в окружении коробок и ящиков, смотрю в лицо очередному низкопробному толкачу наркотиков, который счел за благо меня предать.

Понятия не имею, как его зовут, и, честно говоря, мне все равно. Единственное, что меня волнует, – это трата моего личного времени, которое я мог бы посвятить более важным вещам. Однако мальчики не так искусны в выведывании секретов у предателей, а когда речь идет о попытке моего устранения, то мне необходима вся информация, которую я могу получить.

– Скажи мне… – я подхожу к связанному мужчине, который сидит с кляпом во рту,