и разрушении, о машинах, восстающих против человечества, о детях, гибнущих в огне.

Когда он проснулся, было темно. Он встал с кровати и подошел к окну. За окном не было ничего, кроме земли и камней. Он был глубоко под землей, вдали от света и солнца.

Он чувствовал себя одиноким и усталым. Ему хотелось все бросить и уйти, но он знал, что не может. Он должен был остаться и защитить клонов. Это была его миссия, его судьба.

Крид вышел из своей комнаты и направился обратно в центральный блок. Он хотел еще раз взглянуть на спящих детей. Он хотел убедиться, что они в безопасности.

Виктор вошел в зал и остановился у одной из капсул. Он посмотрел на спящую девочку и улыбнулся. С кодовым номером из цифр и букв. "228 Л.И.Л.И.Т. 032".

— Я не позволю никому причинить вам вред, — прошептал он. — Я буду защищать вас до конца.

Виктор вышел из центрального блока и направился обратно в комнату управления. Ему нужно было быть готовым ко всему. Он знал, что будущее человечества зависит от него.

* * *

Эпилог

Обсидиановый город вырос из пепла погибшего мира, словно насмешка над былой жизнью — безмолвное свидетельство безжалостной эффективности Виктора Крида. Когда-то здесь, задыхаясь в смоге и хаосе, раскидывались мегаполисы, кишевшие человечеством. Теперь же лишь безупречно гладкие, угольно-чёрные шпили Цитадели Крида пронзали свинцовое, вечно хмурое небо. Переработанный воздух с привкусом золы и химикатов оседал на коже липкой плёнкой. Солнце — забытая легенда, миф — уступило место бездушным атмосферным процессорам, которые монотонно фильтровали и дозировали скудный свет.

В стенах Цитадели, в идеально выверенном ритме, двигались Клоны — безмолвные тени, пугающе одинаковые. Идеальное общество, выкованное Кридом по образу и подобию своему.

Соломон наблюдал за ними из своего кабинета. Огромная комната, отделанная полированным чёрным камнем, возвышалась над центральной площадью, открывая вид на застывшую симметрию улиц и строений. В отличие от Клонов, Соломон был чужаком: ни капли крови Крида, ни общей памяти, ни запрограммированной лояльности. Аномалия, сбой в системе, переменная в отлаженном уравнении. Почему именно его Крид выбрал своим наместником? Ответа не было.

На столе лежала Книга — свод Правил, по которым жили и умирали Клоны. Один-единственный лист металла, гладкий и ледяной. Соломон знал Правила наизусть: каждую статью, каждый параграф. Он — арбитр, судья, пастырь этого механического стада.

Тихий, почти неслышный сигнал возвестил о прибытии Юнита 734. Соломон машинально одёрнул свой безупречный синтетический костюм — такой же, как и у всех Клонов. Но на нём эта униформа казалась маскарадом.

— Войдите, — эхом отозвался его голос, усиленный акустикой комнаты.

Юнит 734 беззвучно скользнул внутрь. Бесстрастное лицо, пустые, лишённые искры жизни глаза.

— Соломон, — монотонно доложил он. — Перерабатывающий комплекс в Секторе 4 функционирует с эффективностью 97 %. Прогнозируемый объём производства питательной пасты превышает запланированный.

— Отлично, — коротко ответил Соломон. — Поддерживайте заданный режим.

Юнит 734 замер, словно наткнувшись на невидимую преграду. В его глазах мелькнуло что-то странное — подобие любопытства?

— Соломон… Разрешите вопрос?

Соломон напрягся. Вопросы не приветствовались.

— Говорите.

— Среди Клонов бродят слухи, — прошептал Юнит 734. — Шепот об… индивидуальности.

Сердце Соломона бешено заколотилось. Индивидуальность — болезнь, вирус, смертельно опасный для общества, выстроенного Кридом.

— Конкретнее.

— Клоны отклоняются от заданных программ, проявляют предпочтения. Юнит 216 подал запрос о переводе в гидропонный цех. Юнит 582 был замечен за сочинением мелодий.

Соломон сжал кулаки, ощущая холод металла под искусственной кожей.

— Это единичные случаи. Немедленно сообщайте о любых отклонениях от нормы.

— Слушаюсь, Соломон. — Юнит 734 повернулся, чтобы уйти, но снова остановился. — Соломон… А вы… видите сны?

Вопрос повис в воздухе, словно отравленная стрела. Соломон смотрел вслед уходящему Клону, пытаясь унять дрожь. Сны… В Книге не было ни слова о снах. Что это — эволюция или просто сбой в системе?

В ту ночь Соломон не мог заснуть. Он лежал, глядя в тёмный потолок, и снова и снова прокручивал в голове вопрос Юнита 734. Ему было поручено хранить и оберегать идеал Крида. Но что, если этот идеал — ложь?

Поднявшись, он подошёл к Книге. Холодный металл обжёг кончики пальцев. Он перелистывал страницы, читал Правила, пытаясь найти ответ. Но Книга молчала о снах.

Внезапно Соломон заметил странный отблеск на стене — скрытую панель, замаскированную под гладкий камень. Он нажал на неё, и панель бесшумно отодвинулась, открывая узкий, тёмный проход.

Внутри него боролись любопытство и страх. Туда нельзя. Это запрет, личный секрет Крида. Но он не мог устоять. Он должен знать, что скрывается за этой стеной.

Соломон шагнул в проход, и панель за его спиной мгновенно закрылась. В спертом воздухе отчётливо пахло пылью и смертью. Включив фонарик, он осветил узкий коридор. Стены были увешаны древним, ржавым оборудованием.

Шаг за шагом он продвигался вглубь, пока не достиг просторного зала. В центре стояла стазис-камера, запотевшая от времени и холода. Соломон осторожно приблизился и протёр стекло.

Внутри, словно спящая красавица, лежала женщина — не Клон. Живая женщина с безмятежным лицом и телом, сохранившимся в идеальном состоянии. Он сразу узнал её — Аннабель, ту, что когда-то была ближе Криду, чем кто-либо другой, женщину, которую давным-давно объявили умершей.

Но она не умерла. Она была здесь, в стазисе. Соломон не мог поверить своим глазам. Зачем Крид скрывал её? Какова цель этого секретного места?

И тут, словно гром среди ясного неба, раздался холодный, хорошо знакомый голос:

— Вижу, ты нашёл мою маленькую тайну, Соломон.

Соломон резко обернулся. В дверях стоял Крид. В его глазах полыхал недобрый огонь.

— Виктор? — прошептал Соломон, не в силах вымолвить ни слова. — Что это значит?

Крид усмехнулся, обводя взглядом стазис-камеру.

— Это мой запасной план, мой последний рубеж обороны на случай, если мои идеальные Клоны вдруг меня разочаруют.

— Но зачем скрывать её? — недоумевал Соломон. — Почему не позволить ей править вместе с тобой?

Крид расхохотался — отрывисто и злобно.

— Аннабель… слишком человечная. В ней осталось то, что я давно вырвал из себя: эмоции, сочувствие. Она бы разрушила всё, к чему я так долго шёл. В моём мире для этого нет места. Здесь важны лишь порядок и эффективность.

— А я? — вдруг спросил Соломон. — Почему ты выбрал меня?

— Ты, Соломон, — загадка, — медленно произнёс Крид, приближаясь. — У тебя нет прошлого, нет привязанностей, нет эмоций. Идеальный администратор. По крайней мере, я так думал.

Крид остановился вплотную, хищно оскалившись.

— Но любопытство… Оказывается, это слабость, которой не чужд даже ты. А слабости недопустимы.

Соломон