обхватывая ее лицо руками. — Ты влюбилась в меня? — спрашиваю я, мой голос тихий и ровный.

Ее глаза слегка расширяются, и на долгое мгновение она молчит. Затем она медленно кивает, ее голос еле слышен. — Да. Я влюбилась в тебя.

Тяжесть ее признания давит на нас, и что-то внутри меня трескается. — Кьяра, — бормочу я, наклоняясь ближе. — Я влюблен в тебя дольше, чем хочу признаться.

У нее перехватывает дыхание, и я не жду, пока она ответит. Я прижимаюсь губами к ее губам, поцелуй глубокий и медленный, наполненный всем, что мы сдерживали годами. Она тает на мне, ее руки сжимают мою рубашку, словно боясь, что я отстранюсь.

Когда мы наконец отстраняемся друг от друга, ее лоб прижимается к моему, ее дыхание становится неровным. — Мне жаль, — шепчет она, ее голос хриплый от эмоций. — За все.

Я качаю головой, проведя большим пальцем по ее щеке. — Это в прошлом. Мы здесь и сейчас. Вот что важно.

Она кивает, ее слезы замедляются, когда она наклоняется к моему прикосновению. — Я люблю тебя, — тихо говорит она, слова дрожат, но искренни.

— Я люблю тебя, — отвечаю я ровным голосом. — Мы справимся, Кьяра. Ради нас. Ради детей. Ради всего, что мы построили.

Она улыбается, слабо, но искренне, и я притягиваю ее к себе, прижимая к себе, когда первые лучи рассвета начинают освещать небо. Впервые за много лет я чувствую, что мы наконец-то на одном пути — вместе.

Эпилог — Кьяра

Год спустя…

Дом полон энергии, смех и разговоры разливаются по всем углам. Яркие цветные шары и гирлянды свисают с потолка, а любимая тема близнецов — динозавры — украшает столы и стены. Алиса и Лео гудят от волнения, носятся между гостями с обычной для них безграничной энергией, их маленькие лица светятся чистой радостью.

Семья Сержа здесь, вместе с несколькими близкими друзьями. Катя наблюдает за всем с ее обычным самообладанием, следя за тем, чтобы день прошел гладко, в то время как Серж находится в гостиной, разговаривая с некоторыми из своих коллег, которые пришли отпраздновать. Вид его расслабленного, редкая мягкость его обычно резких черт заставляет меня остановиться.

Он стал другим за последние несколько месяцев — спокойнее, внимательнее. Ко мне, к детям. Это перемена, которой я не ожидала, но которую я ценю больше, чем хочу признать.

— Кьяра, — знакомый голос Кати вырывает меня из мыслей. Она стоит рядом со мной, ее теплая улыбка — якорь в водовороте событий. — Тебе нравится?

— Да, — отвечаю я, глядя в сторону близнецов. — Дети так счастливы. Спасибо, что помогаете со всем этим.

Она пренебрежительно машет рукой, ее серьги отражают свет. — Все, что угодно для моих внуков. Они заслуживают самого лучшего.

Мой взгляд скользит по комнате, сканируя лица семьи Сержа. Есть отсутствие, которое невозможно не заметить. — Я не вижу Максима, — говорю я осторожно, сохраняя нейтральный тон.

Выражение лица Кати слегка напрягается, но она быстро скрывает это глотком шампанского. — Его не приглашали.

Эти слова меня удивляют. — Он не приглашен?

Она качает головой, ее взгляд смягчается, когда она смотрит на меня. — Серж подумал, что так будет лучше. Он не хотел сегодня никакого напряжения. Ради покая детей — и твоего.

На мгновение я не знаю, что сказать. Осознание того, что Серж принял во внимание мои чувства — настолько, чтобы исключить собственного брата — неожиданно. Он всегда был таким уверенным, таким властным, что легко забыть, что он способен на тонкость, на вдумчивость.

— Как это… любезно с его стороны, — бормочу я, и мое сердце сжимается от этой мысли.

Катя кивает, понимающая улыбка кривит ее губы. — Он заботится о тебе, Кьяра. Больше, чем я думаю, он готов признать.

Прежде чем я успеваю ответить, в комнате раздается пронзительный голос Алисы. — Мама! Папа! Пришло время подарков!

Близнецы собираются у подножия возвышающейся горы подарков, их волнение заразительно. Гости начинают вручать им тщательно упакованные коробки — чучела динозавров, пазлы, книги и одежда быстро накапливаются, когда они открывают каждую с визгом восторга.

Затем Серж выходит вперед, сцепив руки за спиной, выражение его лица спокойное, но с нотками озорства. — У меня есть кое-что особенное для вас, — говорит он, его глубокий голос привлекает всеобщее внимание.

Алиса и Лео замерли, их широко раскрытые глаза устремились на него. — Что? — выдыхает Алиса, практически подпрыгивая на цыпочках.

Серж отходит в сторону, и в комнату вбегает маленький коричневый щенок, его вислые уши и виляющий хвост вызывают у близнецов вздохи и радостные возгласы. Щенок взволнованно визжит, его крошечные лапки скользят по полированному полу, когда он мчится к Алисе, которая издает радостный визг.

— Щенок! — кричит она, опускаясь на колени, когда собака забирается к ней на колени и с энтузиазмом облизывает ее лицо.

Лео тише, но не менее взволнован, его маленькие руки нежно гладят мягкую шерсть щенка. — Он наш? — спрашивает он, глядя на Сержа широко раскрытыми, полными надежды глазами.

— Он ваш, — говорит Серж, приседая до их уровня. — Но тебе придется о нем позаботиться. Он — большая ответственность.

Близнецы торжественно кивают, хотя сияющая улыбка Алисы выдает ее волнение. — Мы сделаем это! Правда, Лео?

Лео кивает, его маленькие пальцы гладят ушки щенка. — Как его зовут?

— Это решать вам, — говорит Серж, и его голос смягчается.

Я стою в стороне, наблюдая за разворачивающейся сценой, и во мне бурлят смешанные эмоции. Щенок просто прелесть — мягкая коричневая шерсть, висячие уши и неиссякаемая энергия, присущая только молодой собаке. Но я также ошеломлена. Щенок лабрадора. Это такое большое обязательство, и хотя я думала завести его в конце концов, это не было в моем списке непосредственных приоритетов.

В Монтане растить близнецов в одиночку было достаточно сложной задачей. В то время добавление собаки к этой смеси казалось невозможным. Однако сейчас все по-другому.

— Они уже любят его, — бормочет Катя рядом со мной, ее улыбка становится шире, когда она наблюдает за близнецами.

— Так есть, — отвечаю я, понизив голос. — Просто их… много.

— Серж знает, что делает, — говорит она со знанием дела. — Он все продумал. Дети сейчас процветают. Это просто еще один шаг к построению совместной жизни.

Ее слова тяжело ложатся мне на грудь. Она права — близнецы стали счастливее, защищеннее, и заслуга Сержа в этом немалая. Дело не только в его присутствии, дело в том, с какой решимостью и заботой он вошел в их жизнь.

Серж бросает на меня взгляд, ловя мой взгляд. Выражение его лица смягчается, и на мгновение в переполненной