– Нет, не фрахтуем. – Он ответил только на вторуючасть вопроса.

– Это яхта Адама? – Чарли говорил, что Адампреуспевающий адвокат, да и родня у него при деньгах. Он покачал головой, потомнабрал воздуха.

– Нет, моя. – В комнате повисло мертвое молчание.Кэрол внимательно смотрела на него.

– Твоя? Ты никогда не говорил. – Она былапотрясена. Яхта действительно впечатляла.

– Боялся, ты сразу бросишь меня. Когда мы с тобойпознакомились, я как раз вернулся из путешествия. Я каждое лето провожу на яхтепо три месяца. Да еще зимой прихватываю пару недель, отправляюсь на Карибы. Мнетам очень нравится.

– Еще бы, – кивнула Кэрол. – Это же что-тограндиозное, Чарли!

Яхта была наглядным доказательством его богатства и резкоконтрастировала со всем, что исповедовала Кэрол. Конечно, она и раньше знала,что он человек небедный, но сама она жила совсем иначе – просто и скромно. Длянее главным в жизни был ее реабилитационный центр в Гарлеме и те, кого онапыталась вернуть к нормальной жизни. А роскошная яхта, бороздящая просторыКарибского моря, – эта картинка не из ее жизни. Она была воспитана в кудаболее спартанском духе, нежели он. И Чарли не хотел, чтобы из-за его образажизни Кэрол изменила бы отношение к нему, и не хотел ее отпугнуть.

– Надеюсь, эта яхта не станет для нас камнемпреткновения? – обеспокоенно спросил он. – Я бы очень хотел, чтобы иты когда-нибудь на ней побывала. Она называется «Голубая луна». – Теперь,когда он все рассказал, на душе стало легче.

– Какого она размера? – спросила Кэрол, чтобыкак-то скрыть растерянность.

– Двести сорок футов.

– Ничего себе! – присвистнула Кэрол. – Яработаю в Гарлеме, а у тебя двухсотсорокафутовая яхта… Несоответствие, правда?Хотя, с другой стороны, – задумчиво произнесла она, – ты же толькочто отвалил миллион долларов на центр. Надо полагать, не будь ты так богат, мыбы от тебя помощи не увидели. Так что все логично, как иначе?!

– Надеюсь. Не хотелось бы, чтобы какая-то глупостьвроде яхты встала между нами.

Кэрол серьезно посмотрела на него.

– Не встанет, – медленно произнесла она. – Я,во всяком случае, надеюсь. – Чарли терпеть не мог показуху, и Кэрол ужезнала, что это его принципиальная позиция. А еще было ясно, что свою яхту онобожает. Свою гигантскую фешенебельную яхту.

– Значит, ты каждое лето надолго исчезаешь, – сгрустью констатировала Кэрол.

– В следующий раз давай исчезнем вместе! –предложил Чарли. – А вообще-то я не всегда могу так надолго покинутьНью-Йорк. Просто на этот раз спешить было некуда, вот я и болтался вСредиземном море. Иногда возвращение домой меня пугает. Одиночество как-тоострее чувствуешь. – Он обвел взором свое жилище, потом перевел взгляд наКэрол и улыбнулся. – На яхте я отлично провожу время. Особенно когда сомной мои друзья. Очень хочу тебя с ними познакомить! – Но они оба решилине торопиться со знакомством. Чарли обнял Кэрол за плечи. Ему уже давнохотелось к ней прикоснуться. – Ну, вот. Теперь ты знаешь мою страшнуютайну – у меня есть собственная яхта.

– Значит, все так плохо?

– Увы! Но у меня есть и некоторые достоинства. Яникогда не сидел в тюрьме, не был под судом. У меня нет детей – ни законных, нивнебрачных. Я никогда не был банкротом. Я не был женат и не уводил от мужей ихжен. Каждый день перед сном я чищу зубы, даже когда пьян, что, правда,случается нечасто. Всегда пользуюсь ниткой для зубов. Не паркуюсь, не оплативстоянку. Что еще… – Он перевел дух, и Кэрол рассмеялась. Не успевдоговорить, он поцеловал ее, и у Кэрол захватило дух. Сегодня оказался вечер сюрпризов,но до сих пор они все были приятными, хотя яхта и напугала ее своими размерами– она больше походила на океанский лайнер, чем на частный катер. – Всюжизнь мечтал поцеловать женщину с черными губами и зеленой кожей, –прошептал Чарли, и она засмеялась. Он поцеловал ее снова. На этот раз Кэролприжалась к нему тесней. Он пробуждал в ней давно забытые и тщательноподавляемые инстинкты. Но сейчас, в объятиях Чарли, она вспомнила, какимисладкими бывают поцелуи, а еще – как приятно, когда тебя любят.

– Спасибо, – шепнула она в ответ, а он не выпускалее из объятий. Ей было страшно. Быть рядом с Чарли опасно, она же запретиласебе опять влюбляться. Но Чарли не было дела до ее страхов и запретов, онпросто ввел ее в свою жизнь. И что ей теперь делать?!

Потом Чарли показал Кэрол свою квартиру, продемонстрировалкое-что из своих сокровищ и любимых безделушек, фотографии родителей и сестры,картины, привезенные из Европы, в том числе картину Дега, которая висела у негов спальне. В спальне Кэрол не решилась задерживаться, хотя ей очень хотелосьвнимательнее рассмотреть уникальную картину. Они вернулись в гостиную. Деганавел их на разговор о балете. Кэрол сказала Чарли, что когда-то серьезнозанималась танцами.

– До шестнадцати лет занималась, а потом пришлось бросить, –с сожалением сказала она. Теперь понятно, откуда у Кэрол эта осанка и грациядвижений.

– А почему бросила? Кэрол смущенно улыбнулась.

– Вытянулась слишком. Торчать бы мне всю жизнь в заднемряду кордебалета. Примы всегда невысокие, во всяком случае, раньше так было.Сейчас, кажется, повыше стали, но все равно мой рост лишил меня всякихнадежд. – В высоком росте, может, и были минусы, но Чарли очень нравилось,что она такая высокая и гибкая. При этом ей удавалось оставаться элегантной иженственной.

– Может быть, как-нибудь сходим на балет? –предложил Чарли, и у Кэрол загорелись глаза. Чарли тут же пообещал позаботитьсяо билетах. Ему так хотелось порадовать Кэрол! Радости жизни только начинались!

Кэрол пробыла у Чарли до полуночи, и несколько раз онипринимались целоваться. Уже совсем поздно они отправились на кухню, чтобыперекусить. Чарли приготовил сандвичи, и они сели за кухонный стол.

– Я знаю, Чарли, это звучит глупо, – начала Кэрол,заметно волнуясь. – Я всю жизнь не выносила богачей с их экстравагантностью,снобизмом и апломбом. И для себя не хотела такой судьбы. Дело здесь не взависти, просто материальный успех ничего для меня не значил. Мне хотелось житьпо другим правилам – помогать бедным и несчастным. Когда я покупаю что-то, чегоне могут себе позволить другие, или трачу деньги, которых у других нет, меняначинает мучить совесть. Я и не трачу, правда, и возможностей особых у менянет. Но если б и были, я бы все равно не стала. Такая вот я.

Чарли уже знал это и потому не удивился. Кэрол никогда нерассказывала о своих родных, и он понятия не имел, какой был достаток в еедоме. Но, судя по всему, можно было заключить, что семья была не из богатых.Скорее всего – добропорядочная семья скромного достатка. Родителям, вероятно,пришлось напрячься, чтобы отправить дочь учиться в Принстон.

– Я тебя понимаю, – ответил он. – На тебя такподействовала моя яхта?