– Но ты родилась в той жизни! И ты – ее часть, дажеесли тебе этого не хочется. Зачем мне было унижаться и извиняться перед тобой?Хотя бы от этого меня избавила! Хотя бы сказала, кто ты есть, чтобы я нечувствовал себя богатым идиотом. Когда, интересно, ты собиралась мне сказать?Или никогда? Так бы и строила из себя простушку, а я бы ползал вокруг иизвинялся за то, что я это я, за свои деньги, за привычный мне образ жизни?Теперь мне понятно, что ни в какой однокомнатной квартирке-студии ты не живешь,ведь так? Весь особняк твой, да? – Он жег ее взглядом. Она ему всенаврала!

– Да, дом мой. Когда я открыла центр, хотела переехатьв Гарлем, но отец не пустил. Заставил меня купить этот дом, а я не знала, кактебе это объяснить.

– Ну, слава богу, что в вашей семье есть разумныйчеловек. Тебя бы в этом Гарлеме пристукнули в темном переулке в два счета. Исейчас могут. Ты же не Мать Тереза, опомнись, Кэрол! Ты наследница из богатойсемьи, точно так же, как я, только я свое наследство получил в гораздо болееюном возрасте. Теперь я сам – богатый человек. И знаешь, что я тебе скажу? Есликому-то это не нравится – это не моя проблема, потому что я такой, какой есть.Может быть, когда-то и ты перестанешь за это извиняться. А пока этого не случилосьи ты не поняла, что нет ничего страшного в том, чтобы быть тем, кто ты есть,изволь не врать другим и не делать вид, что ты совсем не такая. Это былонечестно с твоей стороны, я чувствую себя круглым идиотом. Я на днях позвонил вассоциацию выпускников Принстона и отчитал их за то, что они по ошибке невключили тебя в каталог выпускников. И мне сказали, что такой студентки у нихникогда не было – я же, как ты понимаешь, считал, что твоя фамилия – Паркер.Тогда я решил, что ты обыкновенная мошенница. А оказалось, ты обыкновеннаялгунья! Когда между мужчиной и женщиной завязываются отношения, у них естьобязательство друг перед другом – быть честными, невзирая ни на что. Да, у меняесть яхта. Да, у меня много денег. И у тебя тоже. Да, ты – Ван-Хорн. И что с того?Но после того как ты меня обманула, как я могу тебе верить? Я потерял к тебедоверие, и если честно, то и желание быть с тобой вместе. Боюсь, Кэрол, пока тыне поймешь, кто ты есть и кем хочешь быть в конечном итоге, нам друг другусказать нечего.

Чарли был так потрясен, что его била дрожь. Кэрол тожедрожала. Ей было обидно, что правда выплыла в такой форме, но в каком-то смыслеэто было облегчением. Она ненавидела себя, когда обманывала его. Одно дело – непризнаваться в своем происхождении коллегам в центре, и совсем другое – вратьЧарли.

– Чарли, я просто хотела нравиться тебе не потому, чтоу меня такая фамилия, а потому, что я такая, какая есть.

– Что же ты думала? Что мне нужны твои деньги? Этосмешно, ты сама это понимаешь. Ты все наши отношения превратила в фарс, а твоевранье означает, что ты меня ни в грош не ставишь!

– Я соврала только насчет фамилии и своегопроисхождения. Это не самое главное. Я – это я. И прости меня, пожалуйста. Тыправ, не надо мне было этого делать. Но я сделала. Наверное, больше из страха.А поскольку ты знал меня под именем Кэрол Паркер, трудно было объяснить, кто яна самом деле. Господи, ну я же никого не убила! И твоих денег не украла.

– Ты украла мою веру, а это гораздо хуже.

– Чарли, прости! По-моему, я тебя полюбила. – Приэтих словах по щекам Кэрол покатились слезы. Она считала, что сама всеразрушила, и горько раскаивалась.

– Я тебе не верю! – зло бросил Чарли. – Еслибы ты, как говоришь, меня полюбила, то не стала бы мне врать. Ты доверяла бымне.

– Я совершила ошибку, людям свойственно ошибаться. Мнебыло страшно, я только хотела, чтобы ты любил меня такой, какая я есть.

– Я и полюбил тебя. Только, выходит, неизвестно кого. Явлюбился в Кэрол Паркер, простую девушку из небогатой семьи, без гроша задушой. А ты оказалась совсем другим человеком. Наследницей миллионов, подуматьтолько!

– Это так ужасно? Ты меня никогда не простишь?

– Может, и никогда. Ужасно, Кэрол, было то, что ты мненаврала. Вот что самое ужасное. – Чарли отвернулся и стал смотреть в окно.Долго стоял, не говоря ни слова. Сегодня уже много было сказано, на всю жизньхватит.

– Хочешь, чтобы я ушла? – прошептала Кэрол. Он несразу ответил, потом кивнул.

– Да, лучше уйди. Я больше не смогу тебе верить. Ты мнепочти два месяца лгала. Это не шутки! Все кончено, Кэрол!

– Прости меня, – совсем тихо проговорила она.

Чарли так и стоял к ней спиной. Ему не хотелось видеть еелица, слишком больно было. Роковая причина была слишком серьезной.

Кэрол беззвучно покинула квартиру и закрыла за собой дверь.Дрожа, она села в лифт. Она твердила себе, что это абсурд. Его рассердило еебогатство, тогда как он на самом деле еще богаче. Но дело было не в деньгах,она это понимала. Чарли взбесила ее ложь.

Она вернулась домой на такси и все надеялась, что он позвонит.Он не позвонил. Ни в этот день, ни на другой. Кэрол постоянно проверялаавтоответчик. Прошло несколько недель, а звонка от Чарли так и не последовало.Кэрол поняла, что это действительно конец. Он так и сказал в тот вечер. Онсказал, что для него все кончено, что он никогда не сможет ей верить. Каковы быни были ее намерения, она разрушила доверие, тот священный столп, на котором идержатся отношения. Он больше не желает ни видеть ее, ни говорить с ней, нибыть вместе. Теперь она знала, что любит его, но это уже ничего не изменит.Чарли ушел от нее навсегда.

До Дня Благодарения оставалось совсем немного. Адам и Мэггипроводили вечер в его пентхаузе, когда она вдруг заговорила о предстоящемпразднике. Теперь, когда они так часто стали бывать вместе, Мэгги захотелосьпровести День Благодарения с Адамом. И она спросила, собирается ли он увидетьсяс детьми на праздник. Мэгги их еще ни разу не видела, оба считали этопреждевременным. Они почти все ночи проводили вместе, и Адаму было с ней оченьхорошо, но он говорил, что их отношения еще не прошли испытания временем и покаэто еще только тест-драйв.

– День Благодарения? – Он не понял. – А что?

– Ты будешь его отмечать с детьми?

– Нет, Рэчел с детьми поедет к родителям мужа, в Огайо.Праздники мы с детьми проводим попеременно. В этом году – ее очередь.

Мэгги улыбнулась. Решила, что для нее это хорошая новость.Она уже забыла, когда в последний раз проводила День Благодарения с близкимилюдьми. Наверное, в раннем детстве, да и то вряд ли. Однажды они с мамойзапекали индейку, но мать была так пьяна, что не дождалась готовности ивырубилась, так и не попробовав праздничного блюда. И Мэгги сидела одна накухне и ела. Но по крайней мере мама была дома, хотя и валялась в соседнейкомнате без чувств.

– Может, нам вместе его провести? – Мэггиприжалась к Адаму и подняла глаза.