Книга посвящалась первой жене Брайана Мюррея, Мэри. Я никогда не знал ее, но Брайан как-то говорил мне, что единственная причина, по которой он посвятил ей практически все свои книги, – это что она дулась бы целыми днями, если б он хоть раз позабыл это сделать. Сказал, что развод с ней был большим облегчением по целому ряду причин, но в основном потому, что теперь он может посвящать свои книги кому только душа пожелает.

Книга моментально меня зацепила, едва я приступил к чтению. Начинается все с того, что Эллис встречается в баре «Ритца»[114] с главарем бостонской мафии и вручает ему список имен: «Либо вы сами их накажете, либо это сделаю я. Выбор за вами!» Тот глумится над ней, говорит, что лучше б она все забыла и спокойно жила дальше. Остальная часть книги посвящена описаниям того, как Эллис в одиночку преследует тех, кто ответствен за смерть ее бойфренда. Полно саспенса и насилия, и Эллис выведена там несколько психопатичкой. После каждого убийства она мажет губы помадой и чмокает очередного мертвеца в щеку, оставляя красный отпечаток. Кончается книга тем, что Эллис опять в «Ритце», пьет шардоне с главарем мафии, а тот извиняется, что недооценил ее, и вместе они приходят к соглашению, что баланс сил восстановлен. Мафиозо спрашивает у нее про помаду. «Я подумала, что это малость подстегнет полицию, – отвечает она. – Они там просто обожают убийц, которые оставляют личную метку. Воображают, будто они в каком-то кино с Клинтом Иствудом»[115].

Книгу я дочитал незадолго до полуночи, постоянно думая о личных метках. В конечном счете, это и было то, на чем строились убийства Чарли, – оставить метку какого-то рода, некий символ, который говорил бы миру, что убийца куда важнее жертвы. Чарли могло вдохновлять чувство мести или правосудия, когда он попросил меня убить Нормана Чейни. Но теперь все было завязано только на него самого. И на мой список. Да и на меня тоже, раз уж на то пошло. Какого рода личность ставит себя выше своих жертв? Какого рода личность способна помешаться на списке книг?

Один из писательских секретов, которыми поделился со мной Брайан, заключается в том, что если не можешь с ходу придумать какой-нибудь сюжетный поворот, то просто заваливайся спать и дай своему подсознанию ухватить ускользающую мысль за хвост. Я решил так и поступить: попробовал – и в конечном итоге обрел сон. А может, и кое-какие ответы.

Все следующее утро я провел, перекапывая имеющиеся у меня книги Брайана Мюррея. Даже проглядел по диагонали его последний роман, «Умри слегка», в котором Эллис Фицджеральд раскрывает убийство, совершенное подростковой бандой в старших классах местной школы. Роман настолько отстал от жизни, что это вызывало некоторую оторопь. Брайан терпеть не может заниматься всякого рода изысканиями, и у меня возникло чувство, будто все, что он сделал в плане подготовки к написанию своей последней книги, – это сходил на сдвоенный киносеанс из «Ребят по соседству» и того фильма с Мишель Пфайффер, в котором она учит детишек из бандитского микрорайона[116].

Сразу после полудня мне позвонила агент Перес – напомнить, что я так и не отчитался о своем местоположении и передвижениях во время убийств.

– Простите, – покаялся я. – Был занят. Может, прямо сейчас это сделаем? Назовите мне даты, а я попробую проверить, знаю ли я, где был, когда все это происходило.

– Годится, – ответила она.

Я открыл календарь на лэптопе, и мы начали сверять даты. Первым делом агент Перес спросила меня про Элейн Джонсон.

– Я уже отправил эту информацию агенту Малви, – напомнил я. – Я тогда был в Лондоне. Тринадцатого сентября, верно?

– Верно, – подтвердила она.

После этого настала очередь Робин Каллахан, которую застрелили шестнадцатого августа прошлого года. В моем календаре на эту неделю ничего не нашлось, не считая того факта, что весь тот день я проторчал на работе, о чем и сообщил агенту Перес. Она спросила, может ли кто-то поручиться за меня. Шестнадцатого августа была суббота, так что я ответил, что в тот день оба моих сотрудника наверняка были в магазине и что они с радостью ответят на все ее вопросы. Следующий вопрос касался Джея Брэдшоу – мужчины, забитого до смерти в собственном гараже в Дэннисе, на Мысу. Как оказалось, произошло это тридцать первого августа.

– В то воскресенье я летал в Лондон, – сообщил я.

– В какое время?

– Рейс был в шесть тридцать, так что я наверняка выехал в аэропорт около трех.

– Раненько, – заметила она.

– Знаю, – ответил я. – Я люблю приезжать пораньше, если есть такая возможность. Лучше приехать с запасом, чем бежать сломя голову и в итоге опоздать.

На два других отрезка времени, которые ее интересовали – убийств Билла Мансо и Итана Бёрда, – у меня не оказалось надежного алиби, хотя произошли они в те дни, когда я наверняка был в «Старых чертях».

– К сожалению, больше ничем помочь не могу, – сказал я.

– Спасибо, вы и так очень помогли, мистер Кершоу. Вас не затруднит прислать точные номера рейсов вашей поездки в Лондон, если они у вас остались?

– Конечно, не затруднит, – ответил я, решив не напоминать ей, что я уже отправил их агенту Малви.

– И еще: я понимаю, что это было очень давно, но просто чтобы окончательно закрыть тему… Можете сообщить мне, где вы находились двадцать седьмого августа две тысячи одиннадцатого года?

– Сейчас гляну. И что произошло в эту дату? – спросил я.

– В эту дату в дорожно-транспортном происшествии с велосипедом возле Саратога-Спрингс погиб Стивен Клифтон.

– Вы уже и раньше упоминали это имя. Я не знаю, кто это такой. Агент Малви тоже ничего про него не рассказывала.

– Его убийство отражено в ее записях, – сказала Перес.

Я опять принялся прокручивать назад компьютерные календари. Подумывал что-нибудь сочинить, но вместо этого произнес:

– В тот день я наверняка был на работе, но, честно говоря, это было слишком давно. В календаре ничего.

– Хорошо, мистер Кершоу. Нет проблем, но я подумала, что все равно стоит спросить.

– Ладно, спасибо, – отозвался я.

Подумалось, что на этом наш телефонный разговор и будет окончен, но агент Перес, кашлянув, произнесла: