Кате хотелось биться головой о стену, но если бы этопомогло! Это же надо быть такой дурой, ругала она себя, это же надо было впастьв такую панику. И с чего? Услышала шаги и испугалась. Да мало ли кто может покоридору пройти?

Однако надо было решаться. Прекрасно зная все, что скажетИрина, Катя решила найти подругу и все ей честно рассказать. Ирка придумаетвыход. У неё есть какая-то отмычка, она обязательно откроет замок. Или сломаетдверь. Конечно, придётся выслушать пару ласковых слов насчёт её, Катиной,глупости и бестолковости, но иного выхода нет.

Катерина приободрилась и выскочила в коридор. Тампо-прежнему было пусто и тихо. Лампочки горели вполнакала, но все же былодостаточно светло, чтобы видеть дорогу. Катерина припустила по коридору, громкотопая. На звук её шагов отзывалось только эхо.

В суматохе она проскочила нужный выход на лестницу и решилане возвращаться — плохая примета. Да ещё лампы в коридоре вдруг стали гаснуть,то есть горели теперь через одну. Очевидно, после окончания рабочего дняначальство распорядилось экономить электричество. Все двери, выходящие вкоридор, были закрыты, Катя свернула вправо, прошла метров двадцать, и вдругнемногочисленные лампы мигнули и погасли. Нужно было возвращаться, но какой-тобес подталкивал Катю вперёд. Она понятия не имела, куда идёт, с ориентацией наместности у неё всегда были большие проблемы, ехидная Жанка утверждала, чтоКатька заблудится в собственной квартире. Или в трех соснах. Если бы тут был еёмуж Валик! Вот кто прекрасно ориентировался в любом месте, в своей Африкенаучился! По солнцу, по звёздам, по лишайникам на пальмах…

Воспоминания о муже придали сил. Катя наугад толкнулакакую-то дверь и — о, чудо! — дверь выходила на лестницу. Однако это былаявно не та лестница, по которой подруги поднимались. Катя с трудом вспомнила,что находится на третьем этаже, стало быть, лестница должна быть широкая исветлая. Эта же была полутёмная, грязноватая, пахло на ней застарелыми окуркамии даже, кажется, мышами. Однако Катя решила идти вниз, потому что сил больше небыло слоняться по коридорам. Проскочив два этажа, она толкнулась в дверь, табыла заперта. Страшное подозрение зародилось в Катиной душе. Бегом онаспустилась ещё на один этаж — так и есть, и эта дверь заперта. Катя постучала,но за дверью стояла могильная тишина. Все ясно, хозяйственный завхоз, черт быего побрал, ходит по зданию и запирает все двери! Обливаясь потом, Катя рвануланаверх, но та дверь на третьем этаже, откуда она вышла на лестницу, тожеоказалась заперта!

— Караул! — крикнула Катя, но так страшно звучалеё голос на пустой лестнице, что она не решилась повторить эксперимент.

Она «спустилась на второй этаж и увидела, что какой-точеловек копошится у двери.

— Редькин! — радостно крикнула Катя, устремляясь кнему. — Как же я рада! Выпустите меня, пожалуйста!

Человек обернулся, и Катя, увидев в тусклом свете засиженноймухами лампочки, что это вовсе не Редькин, удивлённо ахнула. Но ноги сами собойнесли её вниз, прямо в объятия незнакомца. Он ждал, довольно осклабившись, иКатя, приблизившись, спросила упавшим голосом:

— Это вы?

— Нет, — гнусавым, как будто простуженным голосомответил он. — это не я.

После этого тряпка, пропитанная противно пахнущей жидкостью,закрыла ей лицо, и Катерина окунулась в густую и тягучую темноту.

Ирина схватила трубку и закричала:

— Катька, ну ты даёшь! Куда ты пропала? Я места себе ненахожу!

Она хотела добавить ещё несколько слов в том же духе, нонеожиданно осеклась и замолчала. Вместо виноватого и взволнованного Катькиногоголоса, который она ожидала услышать, из трубки доносилось молчание. Причём этоне было безразличное молчание отключённого или неверно соединившегося телефона.Это было молчание насмешливое, издевательское. Ирину кто-то слушал, кто-тождал, что ещё она скажет, кто-то наслаждался её волнением, её испугом.

— Кто здесь? — спросила она растерянно. —Катя, это ведь не ты?

— Правильно, — прозвучал гнусавый, как будтопростуженный голос, — это не она. Но твоя подруга у меня, и теперь толькоот тебя зависит её судьба.

— Кто вы? — едва слышно проговорила Ирина,чувствуя, как по спине расползается невыносимый холод.

— А вот это тебе знать ни к чему, — в голосе еёсобеседника прозвучала откровенная насмешка, — тебе сейчас нужно знатьтолько одно: хочешь ты получить свою подругу целиком или по частям?

— Как… по частям? — в ужасе переспросила Ирина.

— Очень просто — маленькими кусочками! Сначала пальцыног, по одному, потом — пальцы рук, потом…

— Не надо! — вскрикнула Ирина. — Я не могуэто слушать! Это чудовищно! Чего вы от меня хотите?

— Вот это — правильная постановка вопроса! — гнусавыйголос немного потеплел. — Я хочу от тебя картину…

— Картину? — повторила Ирина, как эхо.

— Только не спрашивай какую! Ты прекрасно всепонимаешь. Ту картину из тайника…

Ирина лихорадочно соображала. Когда они разминулись, картинаоставалась у Кати, но если сейчас похититель требует её — значит, Катя успелаеё спрятать или… или она её потеряла, что вполне в Катькином духе. А можетбыть, этот человек блефует, и Кати у него нет?

— Дайте мне с ней поговорить, — потребовала Ирина.

— Привези мне картину — и можешь трепаться со своейподружкой до самой смерти!

Последняя фраза прозвучала зловеще. Ирина взяла себя в руки,справилась со своим голосом и твёрдо проговорила:

— Сначала вы дадите мне поговорить с Катей. Откуда язнаю — может быть, её уже нет в живых?

— Ничего я с ней не сделал! — раздражённопроговорил похититель. — Пока… ну ладно, только два слова!

В трубке послышался какой-то шорох, возня, и вдруг Катька,дорогая, бестолковая Катька торопливо, сбивчиво выкрикнула:

— Ирка, это не тот человек, это…

Снова послышалась возня, звук удара, и злой гнусавый голоспротянул:

— Ну все! Больше никаких разговоров! Теперь слушай, чтоя скажу, и делай все точно, если хочешь ещё раз её увидеть! Ты возьмёшь картинуи приедешь на Поклонную гору. Ровно через два часа, засеки время. Приедешьодна, если хочешь, чтобы все было как надо. Я буду ждать тебя в вишнёвой«восьмёрке» на повороте, который ведёт к железнодорожному переезду. Если всебудет чисто — получишь свою подругу в целости и сохранности, а если нет — необессудь… да, и не вздумай связываться с милицией, иначе у твоей подруги небудет никаких шансов остаться в живых!

— Как я узнаю… — растерянно начала Ирина, но в трубкеуже раздавались короткие гудки отбоя.

— Через два часа, через два часа… — бормотала она,лихорадочно оглядываясь по сторонам.