— Почему? Да потому что знают, кем был твой дедушка, —решительно отозвалась Тэль. — Или думают, что знают… им этого достаточно.

— Они что, видели медальон? — тупо спросил Виктор.

Тэль всплеснула тонкими руками.

— Нет, правду говорят — если мужчина подавляет свой гнев,этот яд отравляет его мысли… Мне, наверное, все же следовало снять штаны, атебе — меня выдрать. Может, тогда ты и соображал бы лучше. Никакого медальонаони, конечно же, не видели. Следили за мной… пытались напасть при переходе… акогда разглядели тебя, уверились полностью. И началась охота. Вот и все, оченьпросто. Но — Виктор, знай, Готора так просто не одолеть. Он сильный маг…

— Так что же мне делать?

— Как что? Драться!.. — Она внезапно напряглась, вскинулаподбородок, став на миг точно насторожившаяся птичка-пеночка — к чему-топрислушиваясь. — Кончаем разговоры, — одними губами сказала Тэль. — Готорприслушиваться начинает. Пока еще не дотянулся, но… Давай я постанывать буду, аты диваном скрипи. Водный меня не знает. Пусть думает — ты малолетнюю шлюшку навокзале подцепил. Те, кто в отдельных купе ездят, часто так делают…

Виктора прошиб холодный пот. Все это уже слишком напоминалокакое-то извращение.

— Ну же! — шепотом приказала Тэль.

Пришлось подчиниться. Девчонка принялась «постанывать», ипритом настолько натурально, что у Виктора мгновенно запылали щеки.

— Все, хватит теперь, — распорядилась Тэль. — Им этого и такнадолго хватит. Можно говорить спокойно. А лучше бы не говорить вовсе. ДоРянска еще ехать и ехать. Там может жарко быть. Отдохни пока.

— Тэль… Расскажи мне, кто ты такая? Ярослав… ну, сынПредельника погибший… говорил, что есть четыре Стихийных да еще множествозвериных кланов. А ты? Кто ты сама?

Тэль строго посмотрела на Виктора.

«Сейчас понесет что-нибудь о том, что, мол, тебе знать неположено», — тоскливо подумал он. Однако все оказалось совсем не так. Тэльтихонько вздохнула, положила подбородок на сцепленные пальцы рук. Казалось,ждала — он сам откажется от вопроса.

Однако Виктор тревоги не чувствовал. Пока.

— Откуда я… не из четырех Стихийных, Виктор. И не изтотемных, «звериных», как говорят в народе.

Речь Тэль сейчас никак не походила на речьчетырнадцатилетней девчонки. Так могла говорить умудренная годами и тревогамиженщина. Много повидавшая и пережившая.

— Ты и в самом деле все очень скоро узнаешь сам. Я оченьбоюсь исказить… подтолкнуть не туда… Ты сейчас… ну, как бы на горке. И вправоможно покатиться, и влево. И назад, и вперед. А отчего это зависит — куда тыпокатишься, — мало кто знает. Ритор, наверное, знает. Торн тоже. Ещепара-тройка магов…

— Ритор — это кто? — Виктору отчего-то стало не по себе.Было в этом имени что-то пугающее, как свист ветра смерти над выжженнойпустыней. — И Торн… кто?

— Ритор — самый могучий волшебник клана Воздуха. И наверное,сильнейший сейчас маг всего Срединного Мира, если не считать, конечно,Хранителя. Торн — его вечный соперник, лучший чародей клана Воды… — Онапристально смотрела в лицо Виктору, словно ожидая, как он воспримет эти ееслова.

Ритор… Ритор… нет, в этом имени было нечто большее, чемпростые тварные звуки. Ритор, Ритор, Рито-ор, свист боевого ветра, шелестраспахнутых крыльев, беспощадная ярость, пробивающая облака стремительнаягромада закрытого тяжелой броней тела. «Ты пришел, Убийца», — громовой голосиз-за туч. «Что ж, давай сразимся. Час настал, и я не побегу от судьбы. Пустьона решит, кому из нас жить, а кому — нет…»

…Двое измученных людей, мужчина и женщина, черный меч в рукемужчины, глухой шлем на голове. Неодолимая твердость во взгляде женщины,готовой умереть, но не покориться. Они не побегут. Они будут драться с тобой,Убийца-Виктор, драться до конца, потому что простое слово «Честь» для них —нечто большее, чем просто четыре буквы и мягкий знак на конце. Ты, Виктор… илине Виктор? — ты никогда не мог понять этого до конца. Можно ведь пережить всечто угодно, если ты не размякшая барышня. Подняться после любого унижения.Сделать все для победы. Ты уже и так сделал… многое. А они — нет. Они не могутпобежать, не могут показать врагу спину. Они отступали до самого последнегопредела, до края мира, и дальше отступать уже не могут. Теперь им осталосьтолько умереть.

Мужчина поднимает черный меч и становится в позицию. Заспиной Убийцы набирает силу смертельный, напоенный огнем ветер, готовый смять исокрушить любые преграды и защиты. Сколько крови и слез должно было пролиться,чтобы напоить ветер до такого предела? Чтобы подчинить Убийце такие силы,могущие сокрушить каменные крепости Властелинов, поразить смертью весь их поганыйрод?! И теперь пришло время последней платы.

Ноги мягко ступили по влажной земле. Над правой рукойстремительно зрело огненное яблоко. Все четыре стихии покорны сейчас тебе,Убийца, — не упусти же своего шанса! Эти двое, стоящие перед тобой, — последниеиз некогда великого рода. Доверши начатое — и Срединный Мир навсегда обрететсвободу.

Совсем небольшой ценой.

А эти двое получат по заслугам. Суд давно состоялся, иприговор вынесен. И то, что приговор — обвинительный, подтверждается тем, чтоон, Убийца, смог пройти через все и все преодолеть, жадно устремляясь к этойпоследней схватке.

— Начнем, — говорит Убийца, и все существо Виктораотзывается дрожью сладкого предвкушения. Отзывается его самая глубокая,потаенная сущность; может, ему и в самом деле написано на роду именно это —убивать Драконов в сказочных мирах?

— Начнем, — соглашается Дракон в глухом шлеме.

— Начнем, — кивает его спутница.

И — странное дело! — он, Виктор, не то участник, не тонезримый зритель давнего поединка, — ощущает нечто вроде укола совести. Онимогли справиться с ним, когда он был моложе и слабее. Но теперь уже нет. Это небой — а казнь. Исполнение приговора. И он, Убийца, — уже не воин, а палач. Чтож. Убийца на то и Убийца, чтобы добивать свои жертвы. Он не имеет права датьсочувствию овладеть им. Срединный Мир должен получить свободу. Страшные,проклятые замки на высоких бесплодных горах вдоль Теплого Берега никогда уже неоживут вновь.

— Начнем, — повторяет Убийца. В его руке — сжатая в тугойкомок сила Огня. За плечами — расправленные крылья Ветра. Под ногами — ждущаяпасть Земли.

А против всего этого — всего лишь один черный меч. Простойвороненный клинок. Да еще глухой шлем.

Женщина неторопливо обнажила изящную, длинную рапиру. Влевую руку взяла дагу. Встала рядом с мужем.

Двое против одного — но знают, сколь неравны сейчас силы.

Драконы спокойно ждут. Они уже пережили все. Поражение,разгром, бегство. Они видели, как горят в собственном огне их родные. Какрушатся стены родовых замков и распадаются пеплом веками собиравшиесябиблиотеки, в которых, как утверждалось, — мудрость всех трех миров.