Возле станции толпилось немало народа. В основном, конечно,люди из недальних деревень, но хватало и гномов — их копи к востоку, в старыхгорах еще не истощились, подобно многим иным, на самом Теплом Берегу.

При виде Ритора и его свиты народ начал потихонькурасползаться. Торговки, праздношатающиеся эльфы, озабоченные гномы, люди — безвидимой спешки, но как-то бочком-бочком очень даже быстро покидали площадь.Никогда не стоит лишний раз оказываться на пути волшебников Стихийного клана. Темболее на пути Ритора — его многие знали в лицо, особенно из местных.

Ни на кого не глядя. Ритор прошел в зал — разумеется, не вобщий. Надпись на двери недвусмысленно гласила: «Только для магов исопровождающих лиц». Гномы постарались и тут, внутри. Ритор не знал, что ониимитировали, но роскошь вокруг была прямо-таки кричащей. Пушистые ковры — магдогадывался, их расстелили непосредственно перед его появлением, диковинныецветы в кадках, хрусталь, позолота, красное дерево… Здесь все поддерживалось видеальном порядке.

Правда, билеты приходилось покупать даже магам. Даже изСтихийного клана.

Над окошечком кассы висела табличка — инкрустация золотом почерному дереву:

«Детям и магам скидки».

— Значит, мне двойная полагается! — обрадовался Асмунд. — Мнееще шестнадцати нет…

Гномиха-кассирша старательно прятала раздражение.

— Никак невозможно, молодой господин. Скидка бывает толькоодна.

— И на кого больше? — не унимался мальчишка.

Ритор его не одергивал — пареньку сейчас очень, оченьстрашно, он уже понял, что игры кончились, и такой вот бравадой пытаетсяобмануть всех, и первым — самого себя.

— На детей, — ухмыльнулась кассирша. Волосатый подбородокдернулся. — Но только в период летних каникул…

С гномами, фактическими хозяевами Пути, старались нессориться без нужды даже маги. Гномы, познавшие пар и электричество, отличалисьизвестной устойчивостью перед стихийной волшбой. Конечно, возьмись за нихвсерьез хотя бы мальчишка Асмунд — им несдобровать, но… Ритор сильноподозревал, что кое-кто из старых волшебников откровенно побаивался тех жепаровиков, считая технику неизвестной им разновидностью колдовства.

— Нам девять, — сказал Ритор в окошечко. — Девять отдельныхкупе, соответственно. Вагон. На «Колесницу Ветра». Ближайшую. До… до самыхПределов.

— Не извольте беспокоиться, — угодливо заулыбалась гномиха.Улыбка в ее исполнении едва не заставила Ритора вздрогнуть. — Сей же часприцепим-с.

Она приняла деньги мохнатой лапкой, выдала Ритору девятькартонных кусочков с золотыми обрезами и фигурными вырезами по краям —«литерные».

— Располагаемся и ждем, — велел Ритор.

Не было никакого смысла выступать в поход под мраком ночиили еще как-то скрываясь. Торн и его ищейки не способны засечь Ритора — так жекак и Ритор не способен засечь Торна. Гномы же — как всем было известно —держали рты на замках и чужими тайнами не торговали. Потому и просуществовалитак долго, не исчезли, подобно кое-кому другому, так и не принявшему новый порядок.

Поезд показался из-за поворота в точно назначенное время.Что такое «опоздание», гномы не знали. Приготовленный для отряда Ритора вагонуже выкатили к перрону. Сейчас — знал волшебник — чтобы не снижать даже на йотускорость поезда — к нему подцепят резервный паровик. И хорошо, что таковойвсегда под рукой, а то пришлось бы отцеплять какой-то из вагонов «без мест»,высаживая всю публику. А публика на «Колеснице Ветра» даже в таких вагонахездит не последняя — ближние купеческие приказчики, а то и сами купцы, денегсбережения ради.

…Наконец дрогнул и поплыл назад заоконный пейзаж. Риторвздохнул, откидываясь на плюшевую спинку дивана. Сейчас должны подать чай — иможно хоть чуть-чуть отдохнуть. Едва ли Торн знает, где его искать…

* * *

— Сойдешь на ближайшей станции, — вновь строго повторилВиктор пареньку. Сын Предельника истово кивал, словно всякий раз узнаваявеликую истину. — И сделаешь все, как я тебе велел.

— Да, Владыка… я счастлив… мы послужили тебе…

— Ну-ну, хватит, — сказал Виктор. И инстинктивно, словномать ему в детстве, когда они ездили к бабушке Вере: — Проверь, ничего незабыл? Сходить скоро…

Станция оказалась небольшой, обшарпанной, утопающей воблетевших желтых листьях. Одни тополя до сих пор упрямо сопротивлялись осени.Низенькое желтое строеньице с облупленными стенами и покосившейся крышей; окнаукрашают внушительного вида решетки.

Ярослав поднял на Виктора полные искренней муки глаза:

— Прощайте, Владыка…

— Да с чего ты взял? — деланно удивился Виктор. — Мы ещевстретимся… обязательно встретимся. И отца твоего с братьями помянем.

— Правда?! — парень едва не задохнулся от восторга.

— Правда, правда, — поспешил успокоить его Виктор. — Атеперь иди. Не мешкай.

Он вышел из купе вместе с Ярославом.

— Сходите? — равнодушно поинтересовался гном-проводник,возившийся в тамбуре с какими-то рукоятками, что торчали из стены.

— Он — сходит, — Виктор указал на сына Предельника. — Яостаюсь.

— А-а… Смотрите, у нас с этим строго — билеты только настанции купить можно. До места доедете, если дальше пожелаете — выходитьпридется. Я билеты не продаю, — все с тем же равнодушием сообщил гном.

— Спасибо, учту, — сказал Виктор. Оставшись стоять наверхней ступеньке, он провожал взглядом медленно бредущего к вокзалу мальчика.Хорошо, что он сходит. Хватит невинных жертв. Похоже, что находиться рядом сним, Виктором, — сейчас не самое безопасное занятие.

…Они вынырнули из-за тополиных стволов, по двое с каждойстороны, быстрые и бесшумные; грохочущим водопадом в сознание Виктора ворвалисьвся накопленная ими злость и жажда отомстить. Они понесли потери, их осталосьтолько четверо — и теперь они пришли убивать. Виктор не знал, как ониисхитрились догнать поезд — наверное, есть у магов в этом мире свои секретныедорожки. Да сейчас это было и не важно.

Четверо Наказующих клана Воды. Во главе с магом Готором.

— Беги! — заорал Виктор в спину Ярослава.

— Сейчас сойти изволите? — вкрадчиво осведомился гном из-заспины.

Виктор не ответил. Бегом ринулся в купе за мечом… точнее,должен был бы ринуться, и нога уже оторвалась от железного пола, когда он понял— это бесполезно. Меч тут не поможет. Нечто иное… изнутри.

— Стойте, вы, все! — гаркнул он, прежде чем даже успел сообразить,что же ему, собственно, следует сейчас делать. — Оставьте в покое… моеговерного слугу!