нет в живых… Словом, мне надо будет съездить в Москву и забрать семейные реликвии.

– В чем проблема? Почему бы не обратиться с просьбой к Красину? – спросил Николя.

– Чтобы он начал наводить обо мне справки в ОГПУ и выяснил, что мой отец служил во Временном правительстве и был расстрелян большевиками? Мало того что я для них… как это называется, – наморщила лоб, – чуждый социальный элемент, да и что я ему скажу? Уважаемый Леонид Борисович, видите ли, так случилось, что впопыхах перед октябрьским переворотом и Гражданской войной забыла в своей квартире мешочек с драгоценностями в доме по такому-то адресу, не поможете ли съездить забрать? – съехидничала Ирина. – Не-ет, Николя, ни под своим, ни под твоим именем мне в Россию ехать нельзя. Необходимы документы на другое имя.

– Да, но зачем тебе этот, как его, Серегин? – недоуменно поинтересовался он.

– Ну как ты не понимаешь, дорогой? – Ирина всплеснула руками. – Если я под чужим именем поеду в Россию, которая теперь уже и не Россия даже, а Советский Союз, учитывая, что я не была там столько лет, мне следует знать, что там происходит и как надо себя вести, из первых рук, а не из эмигрантских газет. Серегина мне просто Бог послал! – воскликнула убежденно.

«Или дьявол», – промелькнуло в голове.

– Я, наверное, очень сбивчиво все тебе объясняю, но постарайся все же меня понять.

– А как ты попадешь в квартиру? Там, наверное, живут другие люди. Ведь в Советской России нет частной собственности и квартиру точно реквизировали.

– Ну, Николя, дорогой, прошу, не заставляй меня прямо сейчас объяснять то, что я объяснить не смогу, потому что ничего не могу сказать наперед. Просто помоги мне сделать то, что я хочу. Может, Серегин ничем и не поможет мне, но я и не собираюсь делать его своим союзником, я хочу лишь использовать его как источник информации, а если и как помощника, то невольного. Я уверена, что смогу это сделать. Просто уверена. Наша встреча с Серегиным – знак судьбы! И потом…

Ирина говорила и говорила. История на ходу обрастала подробностями. Она явно была в ударе. Николя слушал внимательно, время от времени согласно кивая. В какой-то момент ей, правда, показалось, что в его глазах мелькнула мысль: «Я так люблю тебя, дорогая. Что бы ты ни говорила». Она даже приостановилась и бросила на мужа подозрительный взгляд, но Николя глянул так доверчиво и простодушно, что сомнения почти отпали.

– А от тебя мне нужно максимум доверия и поддержки, – завершила она монолог.

– Хорошо, дорогая, я, конечно, помогу тебе, – серьезно сказал Николя. – Твой дядя ведь уже уехал? – как бы, невзначай, задумчиво спросил он, поднимаясь с дивана.

– Ну да, на прошлой неделе уплыл к себе в Северо-Американские Соединенные Штаты. У него ведь там дело, которое он называет бизнесом.

– Не переживай, дорогая, я обязательно помогу, – снова повторил Николя, внимательно посмотрел на нее, повернулся и направился к двери гостиной.

– Как! И ты ничего больше мне не скажешь? – Она в изумлении поднялась с дивана.

– Скажу, – остановился он в дверном проеме и широко улыбнулся. – Вчера в посольстве ты была самая красивая! 

* * *

«Трудно представить его сегодня в роли пьяной безжалостной скотины, какой он был тогда в Бологом, и если не смотреть на руки с отвратительными короткими пальцами, то его можно вытерпеть, – злорадно подумала Ирина. – К тому же у меня есть преимущество – я знаю о нем больше, чем он обо мне. И знаю еще кое-что… – с любезной улыбкой посмотрела на гостя, – его недалекое будущее. Надеюсь, он не попросит меня погадать на кофейной гуще».

– Еще? Кажется, вам понравился кофе, – подняла с серебряного подноса изящный фарфоровый кофейник.

– А чего же, – причмокнул Серегин. – Кофе хорошее. Хотя я больше к чаю приучен. А что, мужа вашего еще нет? – покосился на дверь гостиной.

– Ничего не поделаешь, – сделала неопределенный жест рукой. – У него важная встреча с кем-то из правительства.

Серегин понимающе кивнул.

– Я, знаете ли, не очень вникаю в мужские дела, – продолжила Ирина. – Не женского ума это дело. Предназначение женщины – совсем другое. Не так ли?

– Гм-м… Это с какой стороны посмотреть, – покашляв в кулак, глубокомысленно изрек он. – У нас вот, например, в Советском Союзе женщины к мужчинам приравнены.

– Во всем? – поинтересовалась Ирина.

– Полностью и во всем! – гордо ответил гость. – Что мужчина может делать, то и женщина. Имеются, конечно, отдельные буржуазные пережитки, однако ж мы их все вскорости перетрем полностью, – потер ладони, показывая, как это будет происходить.

– А вы надолго к нам в Париж, Александр Васильевич? – Поднялась с дивана и отошла к окну. Так ему будет удобнее разглядеть ее фигуру в облегающем мягком платье. Встала у подоконника, обхватив себя руками под грудью. Ему должны нравиться женщины с заметными формами. Перехватила вороватый взгляд, скользнувший по ее телу. От груди к лицу. Это хорошо. Значит клюет. Кокетливо взглянула, чуть наклонив голову:

– Так вы не ответили. Надолго ли в Париж?

– Пока на полгода послали, – Серегин, не зная, куда девать руки, ухватил себя за колени, – для устройства работы и проживания сотрудников. А там поглядим, – покашлял, бросив взгляд в сторону двери.

– А я так скучаю по России! – вздохнула Ирина. – Знаете ли, снятся даже Невский, Летний сад, Петропавловка… А вам снятся?

– Нет. Мне сны про это не снятся.

– Это оттого, что вы недавно из России, – с грустью сказала она.

– И я к тому же в Москве живу, в столице нашей родины, – гордо сказал Серегин, но вдруг нахмурился: – Ежели вы так скучаете, что ж домой не едете? – глянул осуждающе. – У нас хоть и нет всех ваших парижских штучек, зато все родное, нашенское имеется.

– Знаете ли, друг мой, – обхватила себя за плечи, – в жизни мы не всегда делаем то, что хочется. Порой мы сами себе не принадлежим в той именно степени, как нам бы хотелось. Вы согласны?

Гость пожал плечами.

«Очень витиевато говорю», – мысленно одернула себя и бросила взгляд в окно.

– Вот гляньте, – жестом пригласила Серегина подойти.

Тот ухватился за подлокотники и, показалось, вжался в кресло.

«Ну, вставай же, сволочь, долго мне тут стоять?» – раздраженно подумала Ирина и ласково улыбнулась.

– Да подойдите же, Александр, не бойтесь, я вас не съем.

Серегин нехотя поднялся и приблизился, остановившись в полушаге.

– Вот, видите, – указала рукой в окно и немного отодвинулась, уступая место.

Серегин подошел ближе и опасливо глянул в окно.

– И чего? – повернулся к Ирине.

– Да вот же, поглядите, Александр Васильевич, вон