уставился на графа, не понимающего таких простых вещей, – наша идея!

– Понял, – серьезно сказал Николя и обернулся к появившейся с кофейником в руках Ирине. – Тебе помочь, дорогая?

– Помочь. Ты свечи обещал зажечь. Впрочем, сиди, отдыхай, я сама.

Ирина зажгла длинные тонкие свечи и погасила верхний свет, отчего пространство гостиной сузилось и даже показалось, что стало слишком темно, но вскоре глаза приспособились к неяркому, подрагивающему свету. Ирина принялась разливать кофе.

– А где еще вы успели побывать кроме Франции? – спросила гостя, давая возможность мужу выпить кофе.

– Ну-у где. На Украине… – по лицу Серегина промелькнула тень приятных воспоминаний, – с конармией товарища Буденного, потом в Польше… – его глаза погрустнели, – с Тухачевским.

– А как вам Париж? – спросил Николя, отставив чашку со слишком горячим напитком.

– Богатый город, – в глазах Серегина появился жадный блеск. – Ой богатый! Но… – поднял указательный палец, – неравенство на каждом шагу. Куда ни глянь.

Дребезжащий звонок телефона заставил Николя подняться.

– А вы, Александр, уже ознакомились с достопримечательностями Парижа? – продолжила расспросы Ирина.

– Не случилось еще, – чуть помедлив, ответил он. – Не успел. Да и куда ж я без проводника в чужом городе? А наши в посольстве, которые в Париже раньше бывали, заняты все, – Серегин вопросительно посмотрел на Ирину и забросил ногу на ногу. – Куда ж я без проводника? – повторил он.

«Ого, как осмелел, – промелькнуло у нее в голове. – Хорошо еще не подмигнул со значением», – покосилась в сторону Николя, который, повернувшись к ним спиной, негромко говорил с кем-то по телефону.

– Надо же, какое совпадение! – изобразила радость на лице. – А у меня как раз неделя свободная, потому могу предложить вам свои услуги, – смерила его бесцеремонным взглядом, – в качестве экскурсовода.

– Согласен, – вполголоса торопливо сказал Серегин и даже кивнул несколько раз.

– Я плохо вас слышу, говорите громче… – воскликнул Николя, обращаясь к невидимому собеседнику.

Серегин воровато втянул голову в плечи.

– …или ближе к трубке! – продолжил Николя.

– Однако, дорогой Александр Васильевич, – Ирина, повторяя движения гостя, закинула ногу на ногу, – вам, чтобы соблюсти необходимые приличия, еще предстоит испросить разрешения у графа, – глянула обнадеживающе.

Серегин хмуро кивнул и подлил себе коньяка.

«Понятно, – покосившись на свой пустой бокал, почти весело подумала Ирина, – в новой России, где «женщины к мужчинам приравнены», похоже, каждый наливает себе сам».

– Вот, кстати, и граф к нам возвращается, – улыбнулась мужу, закончившему разговор.

– Господин граф! – Откашлявшись, Серегин поднялся навстречу Николя. – Господин граф! – повторил снова, почему-то потирая руки. – Ну, это, жена ваша, графиня… – видимо, сбившись с мысли, решительно закончил фразу: – предложила мне город показать.

Николя вопросительно взглянул на Ирину. Та кивнула и, перейдя на французский, поспешила на помощь гостю.

– Николя, милый, ты представляешь, мсье Серегин до сих пор не имел возможности осмотреть достопримечательности Парижа. И мы, как гостеприимные хозяева, просто обязаны сопровождать его. Позволь мне самой показать ему город, чтобы не отрывать тебя от дел и иметь возможность побольше поговорить с соотечественником о России, – просительно посмотрела на мужа.

– Дорогая, ты уверена, что наше гостеприимство по отношению к этому… – на мгновение задумался, подбирая нужное слово, – …не совсем обычному человеку должно распространиться настолько далеко?

Ирина умоляюще глянула на мужа.

– Конечно, товарищ Серегин, – по-русски обратился к гостю Николя, – мы будем радоваться показать вам Париж. Графиня хорошо знает все интересные места.

– Только имейте в виду, Александр Васильевич, – поспешно дополнила Ирина, – это будет поверхностное знакомство. Чтобы как следует узнать город, требуется не только время, – сделала многозначительную паузу, – но и желание.

Серегин, с напряженным вниманием выслушав ее, понимающе кивнул.

– Извинения про… прошу простить, – вдруг засобирался он, – дела надо еще решать. Посол наш, товарищ Красин, завтра в Канны убывает, – пояснил он. – Надобно за всем проследить. Не забыли бы чего.

– Желаю получить хорошую экскурсию, товарищ Серегин, – Николя протянул ему руку. – Надеюсь, вы будете полюбить наш… – в глазах Николя сверкнули веселые искорки, – …наш богатый город. Позвольте, я провожаю вас.

Серегин посмотрел на Ирину, потом, будто вспомнив о чем-то важном, на графа.

– Мерси! – решил сделать приятное. – Коньяк ваш очень даже! И ваша, так сказать, жена тоже… – решительно направился к выходу.

Ирина стояла у окна и смотрела, как от дома отъезжает такси. Николя подошел сзади и обнял ее за плечи.

– Ирэн, объясни, что этот человек имел в виду, когда сказал, что ты моя «так сказать, жена»?

– Видишь ли, Николя, – Ирина повернулась к мужу, – в русском языке, впрочем, как и во всех других, имеются слова-паразиты, которые употребляют… – задумалась, подбирая точное слово. – …па-ра-зи-ты, – рассмеявшись, продолжил Николя, обняв Ирину и поглаживая по спине.

Она засмеялась вслед за ним, но, вдруг посерьезнев, сказала горестно, уткнувшись мужу в плечо:

– Не-ет, мой милый, трагедия в том, что для них паразиты – это такие, как ты и я.

Вскинула голову.

– Спасибо тебе, Николяша. 

* * *

– А теперь, Александр Васильевич, взгляните направо, – Ирина протерла ладонью запотевшее окно автомобиля.

Серегин, сдерживая зевоту, нехотя повернул голову.

– Видите особняк? Знаете, чей?

Не обращая внимания на скорбное выражение лица экскурсанта, продолжила:

– «Короля жемчуга» Леонарда Розенталя. Он, кстати, часто устраивает здесь приемы для русских и очень помогает эмигрантам.

Серегин поморщился: слово «эмигрант» явно вызывало у него раздражение.

– Говорят, начало огромному состоянию Розенталя, – продолжила Ирина, – положила маленькая жемчужина, которую он, работая подростком в ресторане, нашел, открыв раковину устрицы. Выдумка, конечно, но, согласитесь, красиво!

Серегин пожал плечами.

По всему было видно, что экскурсия по Парижу вызывает у него тоску и скуку. На лице будто было написано заглавными буквами: «И на хрена мне все эти ненужные, не имеющие никакого практического значения замысловатые названия и рассказы об истории чужой страны и незнакомых мне людях, которые жили невесть когда? Ну жили и жили, ну сделали там чего-то, но почему я об этом должен слушать и какая мне от этого польза?» Оживился лишь один раз, когда такси остановилось на площади, где раньше возвышались крепостные стены Бастилии.

– Порушили, говорите, без остатка? – переспросил Ирину и, получив утвердительный ответ, пробормотал недоуменно: – А где ж они тогда арестованных буржуев и, ну, прочую контру, так сказать, после революции содержали? Поспешили французские товарищи, ой поспешили! – сокрушенно сказал он и впал в задумчивость.

«И что же дальше? – размышляла Ирина, поглядывая на Серегина, сидевшего рядом с ней на заднем сиденье такси. – Во время экскурсий по Парижу трудно вызвать человека на откровенность. С чего это вдруг ему захочется рассказывать о своем «боевом» прошлом заигрывающей с ним, скучающей бабенке, которой не хватает романтики, приключений и острых ощущений?»

Поморщилась, удивившись слову «бабенка», проскочившему в