Теперь я больше не могла есть. В горле встал ком, а от одной мысли, что Дион едва не погиб, стало дико страшно. Пальцы сжались в кулак, а душу словно узлом стянуло.

— Поначалу я был несказанно рад, что всё так повернулось, — продолжил принц. — Проклятие не особо мне мешало. Даже наоборот, появился интерес к учёбе, стало многое любопытно. Я был уверен, что скоро меня расколдуют, и жизнь снова обретёт краски. Но оказалось, что снять такое проклятие нельзя. Хотя об этом я тебе уже говорил.

— Думаю, оно не действует на меня из-за наличия светлой магии, — озвучила свою догадку.

— Я неоднократно встречался со своей подругой-полукровкой, — покачал головой Дион. — Раньше она мне даже нравилась, как девушка. Но после проклятия интерес пропал. А светлой силы у неё немало.

— Ясно, — кивнула и снова попыталась вернуться к еде.

— Думаю, тут дело в другом, — проговорил Ди, наблюдая за мной. — Сама тёмная ведьма подтвердила, что есть лазейка, но всего одна. Лишь к одной девушке я буду испытывать весь спектр эмоций. К той единственной, истинной, предназначенной мне богами.

Едва смысл сказанного уложился в голове, я подавилась мясом. Закашлялась, просто не в силах прийти в себя. Но когда Дион ринулся на помощь, остановила его жестом руки. Да и одного этого порыва принца оказалось достаточно, чтобы мне мигом стало легче.

— Звучит сказочно, — ответила, когда снова начала нормально дышать.

— Мне тоже раньше так казалось, — пожал плечами Ди. — А потом я встретил тебя, и сказка начала воплощаться в жизнь.

— Давай без этого, — осадила его.

— Как скажешь, — он улыбнулся и вернулся к еде. — Кстати, на вкус не такая гадость, как на вид. Вполне можно есть.

— Да, согласна.

Больше на личные темы мы не говорили. Оба за день сильно вымотались, потому, покончив с ужином, установили сигнальные контуры, несколько ловушек для непрошенных гостей. И попытались уснуть.

Вот только несмотря на усталость, сон не шёл. В голову лезли мысли о проклятии Диона и словах про единственную.

Я не хотела в это верить, убеждала себя, что его фраза может быть просто уловкой. Попыткой снести мою оборону. Но убедить себя в этом оказалось непросто.

— Знаешь, чего я сейчас хочу больше всего? — спросил лежащий в полуметре от меня Ди.

— И чего же?

— Обнять тебя.

— Глупости, — фыркнула в ответ.

— Нет, не глупости, — возразил принц. — А искреннее желание. Но ты пока мне не веришь. И самое паршивое, что заслужить твоё доверие снова будет очень трудно.

— Дион, твои желания вызваны проклятием. Уверена, не будь его, и ты бы ни в чём своего соседа по комнате не заподозрил. А даже если бы и узнал мою тайну, то лишь посмеялся бы и отправился к менее проблемным девушкам.

В этот раз он отвечать не спешил, будто на самом деле задумался над моими словами. Но спустя несколько минут всё же заговорил снова.

— Но ведь тогда, три года назад, я был только с тобой. И даже не смотрел на других.

— До поры, до времени. Зато потом ни в чём себя не ограничивал.

— Ладно, разберёмся, — сказал он ровным тоном. — Спокойной ночи, Агни.

— Спокойной ночи, Дион, — ответила ему и, повернувшись на бок, закрыла глаза.

Уснуть не получалось. Я лежала, слушала ночь. Ветер шевелил листья на деревьях, где-то в стороне пробирался сквозь траву маленький ёжик, с ветки вспорхнул большой филин. Лес жил своей жизнью, но опасности для нас точно не представлял.

Четверти эльфийской крови во мне хватало, чтобы понимать природу, и сейчас ей не было дела до двух человечков, решивших устроиться на ночлег у ручья. Она тоже готовилась к грядущим холодам и неминуемому окончанию цикла. Да, скоро наступит зима, и лес уснёт… чтобы проснуться с вернувшимся теплом.

— Ты любила меня? — разбил тишину ночи едва слышный голос Диона.

Наверное, ключевую роль сыграло моё расслабленное состояние и окружающая умиротворённость. Мне совсем не хотелось осквернять этот момент враньём или притворством. Потому я сказала правду.

— Да, Ди, любила.

Повисла тишина, будто принц пытался осознать услышанное.

— А я? — последовал новый вопрос.

— Говорил, что любишь, — постаралась сказать это с безразличием.

Он усмехнулся и, судя по шуршанию спальника, сел.

— Я бы никогда не стал разбрасываться такими признаниями. И если сказал это тебе, значит на самом деле так думал.

— В любом случае, с тех пор прошло почти три с половиной года, — ответила тихо. — Чувства угасли. Мы стали совсем другими. А те прошлые ошибки лучше оставить прошлом.

— Вряд ли можно назвать угасшим чувство, которое умудрилось пробиться даже сквозь действие тёмного проклятия, — в голосе принца звучала улыбка.

— Давай спать, — попыталась я закрыть тему.

— Не могу уснуть. Так демонически хочется тебя поцеловать, что нет сил бороться с этим желанием.

— А ты вспомни, что я выгляжу, как Дестер, — отозвалась, ухмыльнувшись.

— Да плевать мне, как ты выглядишь. Главное, что я знаю правду.

— Нет, Дион. Целовать меня не надо.

— Но почему?

— Потому что я этого не хочу.

— Врёшь же, — возразил он.

— Какая разница, вру я или нет? — вспылила. — Главное, что считаю наши с тобой близкие отношения глупостью. Я на четверть эльфийка и дочь преступника. А ты у нас второй наследник престола.

— Да никто в здравом уме престол мне не отдаст, не переживай об этом, — весело ответил Дион. — Знаешь, я тут вспомнил одну вещь: когда-то, чтобы жениться на ведьме, которую полюбил, мой отец изменил законы страны. Думаю, пора прекращать вражду с эльфами.

— Вот когда она прекратится, тогда и продолжим этот разговор.

— Хорошо, — неожиданно согласился Ди. — Вот вернусь с практики и начну думать, как это проще и быстрее провернуть. А сейчас, так уж и быть, спи.

Как ни странно, но теперь я уснула почти сразу.

И улыбка на моих губах была почти счастливой.

Первые плоды наш план принёс уже этим утром.

Едва закончив с быстрым завтраком, я почувствовала, что в одну их моих магических клякс кто-то наступил. И этот кто-то явно направился дальше.

Дион тоже почувствовал, что и его магия осталась на чужих ботинках, и мы обменялись одинаково предвкушающими улыбками.

Теперь мы шли по лесу очень тихо, но быстро. Сразу договорились, что я отвечаю за защиту, а Ди ‒ за нападение. И когда ближе к полудню нагнали четвёрку «патрульных», то сразу перешли в наступление.