Все эти беды должны были бы вытеснить из ее сознания страхперед ночным гостем, но время шло, а белолицый незнакомец все глубже проникал вее мозг. Она все время видела его фигуру в кружке света, который еще остался вее угасающем сознании, и, хотя деталей его одежды Джесси не могла разобрать,она ясно различала злобную усмешку провалившихся губ, которая все сильнееизгибала его рот по мере того, как солнце двигалось к западу. Он держал своюкоробку открытой, а в ее ушах звучал стук костей и драгоценных камней, которыеон время от времени перемешивал правой рукой.

Он придет и заберет ее. Он придет, когда стемнеет.Молчаливый зловещий незнакомец, белолицый призрак…

«Для тебя уже нет тайн, Джесси. Это была Смерть, и ты еевидела, как это бывает с людьми, умирающими в одиночестве. Да, они ее видели –это отпечатывается на их замерших лицах, ты можешь прочесть это в их полныхужаса глазах. Это старуха Смерть, и, когда солнце сегодня зайдет, она сновапридет за тобой».

После трех часов ветер снова поднялся. Задняя дверь опятьстала скрипеть и стучать. Вскоре замолчала пила, и теперь было слышно, какволны бьются о скалы. Гагара замолкла; возможно, она улетела на юг, а может,выбрала другую часть озера, куда не доносятся странные крики из летнегокоттеджа.

«Я теперь тут одна. – подумала Джесси. – Пока не придетночной гость».

Она уже не пыталась представить его простой игройвоображения: слишком хорошо она его видела и слышала.

Новая судорога впилась в левую руку, и ее лицо исказилосьгримасой боли. Казалось, в ее сердце одну за другой вонзали иглы. Нервный узелв солнечном сплетении вспыхнул, как сухая солома. Эта боль была новой и оченьострой – такой боли она еще не испытывала. Боль эхом отразилась в ее голове. Онапыталась кричать, но голоса не было. Свет померк в глазах. В какой-то миг онапочувствовала, что это конец: но приступ прошел.

Она медленно приходила в себя; пот струился по телу; головабессильно откинулась назад, спутанные волосы застилали глаза. На некотороевремя она забыла о жажде – все ее внимание сейчас было сконцентрировано на этомпучке нервов под грудью: действительно ли боль ушла или она сейчас вспыхнетснова? Она ушла.., но ненадолго, с обещанием снова вернуться. Джесси закрылаглаза, молясь ниспослать ей сон. Даже короткое забвение среди этой долгой имучительной агонии было бы прекрасно.

Но сон не приходил, а пришла Чудо-Юдо, девочка-подросток, ибез колодок. Теперь она была свободна, как птица: соблазнительница илисоблазненная, Бог его знает, и пришла ли она из обычного пуританского городкаНовой Англии или еще откуда, но она была торжествующе свободна и одна, и она непыталась прятать глаза, чтобы проходящий парень не подмигнул ей. Трава былатемно-зеленого цвета: далеко, на склоне холма, паслись овцы. Колокол, которыйДжесси слышала раньше, так же посылал в темнеющее небо свои монотонные звоны.

На ней была голубая фланелевая ночная рубашка с большимжелтым кружевом в центре – не слишком пуританское одеяние, но зато достаточноудобное, ибо оно укрывало ее с ног до шеи. Джесси любила эту рубашку и быларада снова ее увидеть.

Она носила ее между пятнадцатью и двадцатью годами, поканаконец Рут не убедила ее выбросить эту штуку в мусорную корзину.

Волосы девочки, которые совершенно закрывали лицо, когда онанагибалась, теперь были завязаны сзади темно-синей лентой. Она выгляделавзволнованной и счастливой, что совершенно не удивило Джесси. Ведь она все жевырвалась из пут, и Джесси была рада за нее, но хотелось сказать этой девочке,чтобы она не просто безумно пользовалась своей свободой, но ценила и береглаее, как самую большую драгоценность.

«Я все-таки, видимо, уснула, – смутно подумала Джесси, –потому что все это, конечно, сон…» Еще одна судорога, не такая сильная, как та,что свела солнечное сплетение и охватила правое бедро. Она открыла глаза иувидела все ту же спальню, на стенах которой уже лежали длинные косые тени.Сумерки быстро приближались. Джесси услышала скрип и стук задней двери,почувствовала запах пота и мочи, тяжелое, хриплое дыхание. Это она. Ничего неизменилось. Ее руки озябли – значит, они еще живы. Трудно понять, спала она илинет. Вспоминала все это или видела сон?

«Я могу это повторить», – подумала Джесси и закрыла глаза. Иснова она была на лугу у городка, и девочка с ярким желтым кружевом смотрела нанее приветливо и ободряюще.

«Есть одна вещь, которую ты не попробовала, Джесси…» «Нет, –сказала она Чуду-Юду, – я все пробовала, поверь мне. И знаешь, если бы я невыронила этот чертов крем, когда пес внезапно появился и напугал меня, я смоглабы вырваться из левого наручника. Это был несчастный случай, что пес явился втот момент, вот и все. Не судьба, карма. Или что-то еще».

Девочка подходила ближе, и трава шелестела вокруг ее голыхног.

«Не левый, Джесси, ты можешь вырваться из правого. Этоопасно, но я уверяю тебя, – это возможно. Главный вопрос в том, действительноли ты хочешь жить?» «Естественно, я хочу жить!» Она подошла еще ближе. Этиглаза – цвета дыма, который вот-вот станет голубым, – теперь, казалось,проникали сквозь ее тело прямо в сердце.

«Хочешь? Я сомневаюсь».

«Ты что, сошла с ума? Неужели ты думаешь, что я хочу лежатьтут, прикованная к этой кровати, когда…» Глаза Джесси – после всех прожитых летони так и не смогли стать совсем голубыми – медленно открылись. Она обвелакомнату взглядом, полным решимости. Увидела останки мужа, который лежал теперьв странной позе, уставясь взглядом в потолок и вытянув руку с указательнымпальцем в сторону двери.

– Я не хочу быть прикованной к этой кровати в темноте, когдаон явится снова, – произнесла она, обращаясь к пустой комнате.

«Закрой глаза, Джесси».

Она закрыла их. Чудо-Юдо стояла в своей старой фланелевойрубашке спокойно и смотрела на нее, Джесси теперь увидела и другую девушку –толстушку с прыщами, которая не была столь удачлива, как Чудо-Юдо; для нее небыло избавления, если только не считать избавлением смерть, – эту гипотезуДжесси склонна была признать. Толстушка умерла от инсульта или от сердечногоприступа; ее лицо имело фиолетовый цвет грозовых туч, один глаз вылез изорбиты, а другой был раздавлен, как спелая виноградина. Изо рта вывалилсяискусанный в муках красный, кровавый язык.

Джесси обернулась к Чуду-Юду в ужасе.

«Я не хочу, чтобы все так закончилось. Что бы ни произошлосо мной, я не хочу так закончить. Как ты вырвалась?» «Выскользнула, – ответилаЧудо-Юдо с открытой улыбкой, – ускользнула от дьявола и полетела к ЗемлеОбетованной».

Джесси, несмотря на изнеможение, почувствовала прилив гнева.

«Ты что, не слышала, о чем я говорила? Я уронила эту чертовубаночку с кремом „Нивея“! Пес неожиданно вошел и уставился на меня, рука у менядрогнула, и она упала! Как же могу я…» «Потом я вспомнила затмение, – сказалаЧудо-Юдо нетерпеливо, будто устав от каких-то условностей. – Именно поэтому явырвалась. Я вспомнила затмение и все, что случилось на веранде во времязатмения. Ты должна все вспомнить. Думаю, это единственный шанс вырваться. Тытеперь должна открыть глаза и увидеть всю правду».