у нас под рукой. Воображая себя Ахурамаздой, поклоняясь в себе этому зороастрийскому идолу, а ближнего считая Ариманом (Владыкой Зла), люди двадцатого века изо всех сил стараются гарантировать победу дьявольщине, в чем и преуспевают. Если спроецировать эту схему на луденский процесс, получим то же самое: отцы-экзорцисты идентифицировали Бога с политическими интересами своей секты, все свои усилия и мысли концентрировали на зле, и в итоге (к счастью, лишь в одном отдельно взятом городе и на короткое время) гарантировали триумф Сатане, против которого им следовало бороться.

В настоящей книге не стоит задача подтверждать или отрицать наличие сущностей, способных оккупировать человеческие тела. Единственный вопрос, которым задается автор: если такие сущности все-таки есть в природе, можно ли списать на них происходившее с луденскими урсулинками? Современные историки католицизма молча соглашаются, что Урбен Грандье в преступлениях, вменявшихся ему, повинен не был; что его напрасно судили и напрасно сожгли. Но отдельные святые отцы (их имена перечислены в «Истории французской сентиментальной религиозной литературы» А. Бремона) до сих пор уверены, что монахини были жертвами бесов. Как человек, знакомый с соответствующими документами и имеющий хотя бы минимум представлений о психопатологиях, может придерживаться подобного мнения – лично я понимать отказываюсь. В поведении монахинь не было ничего отличного от описаний течения истерии, которую современные психиатры успешно излечивают. Притом ни одна из «бесноватых» урсулинок никак не проявила свои сверхъестественные способности (в глазах католической церкви – неоспоримое доказательство одержимости).

Как вообще различать истинную одержимость, мошенничество и психическое расстройство? Церковь предписывает четыре теста – лингвистический, затем – на неестественную физическую силу, далее – на способность к левитации и на умение предвидеть будущее. Если персона, предположительно одержимая бесами, в определенном состоянии понимает язык (а тем более – говорит на нем), который в обычном состоянии этой персоне совершенно незнаком – значит, налицо бесноватость. Если персона способна явить чудо левитации или показать огромную и нехарактерную для оной персоны физическую силу – опять же, мы имеем дело с бесами. Если, наконец, персона провидит будущее (причем провидит его правильно) или повествует о событиях, происходящих на большом расстоянии – увы, в оной персоне обретаются бесы. (Кстати, могут и божественные силы обретаться – таковая персона может быть отмечена божией благодатью, ибо слишком часто чудеса божественные и чудеса бесовские, к несчастью, проявляются одинаково. Возьмем ту же левитацию: вызванную священным экстазом от вызванной бесовскими кознями можно отличить, только если знать о моральных качествах человека, отрывающегося от земли, они же, моральные качества – вопрос спорный. Вот почему даже праведников, случалось, подозревали в бесноватости из-за их дара предвидения или прочих экстрасенсорных способностей.)

Итак, мы привели четыре официальных критерия одержимости бесами. С нашей точки зрения, экстрасенсорные способности доказывают лишь одно: что старое, не допускающее других толкований понятие о душе никуда не годится. Выше и ниже сознательного «я» расположена обширная сфера подсознательного – порой оно хуже, чем эго, порой лучше, порой глупее, порой умнее. На границах подсознания происходит процесс слияния «я» с «не-я», с прочими бесчисленными «я»; начинается коммуникация между ними и космическим Разумом. И там же, на подсознательных уровнях, индивидуальный разум контактирует с энергией, причем не только телесно, но также (если верить соответствующей статистике и «рассказам очевидцев») и за пределами собственного тела. Догматичная психологическая наука прежних времен, как мы уже видели, игнорировала подсознательную умственную активность, но не могла игнорировать факты ее проявления; поэтому пришлось ей задействовать дьявола.

Давайте на миг представим себя экзорцистами или современниками экзорцистов – то есть отрешимся от науки XX века, примем как данность религиозные критерии бесноватости и займемся проверкой доказательств одержимости святых сестер и колдовских способностей Урбена Грандье. Для начала проведем лингвистический тест – это легче всего.

Все христиане прежних времен считали «говорение на языках» особой Господней милостью, удивительной благодатью, результатом крещения Святым Духом. В то же время (сколь странна дуалистичность Вселенной!) «говорение на языках» было неоспоримым признаком бесноватости. В подавляющем большинстве случаев под этим действом подразумевается вовсе не связная речь на одном из существующих, но неизвестных одержимому языков. Нет, это более или менее артикулированная, более или менее систематизированная тарабарщина, имеющая некоторое сходство с некоторой формой родного языка. Слушатели, буде на то их желание, могут счесть тарабарщину вариантом некоего другого языка, известного им. Добавим: почти во всех случаях, когда введенные в транс испытуемые говорят на незнакомом языке, выясняется, что язык им все-таки знаком (например, они говорили на нем в детстве, а потом, из-за отсутствия практики, позабыли его; или они слышали речи на этом языке, и речи отложились в тайниках разума, даром что испытуемый их не понял). Для оставшихся случаев имеем пассаж Ф. Майерса: «практически нет данных, подтверждающих, что человек способен получать некую информацию, будь то иностранные языки или математика, иначе как если он специально занимается этими науками (телепатия – не в счет)». В свете современных познаний в психологии, в том числе в свете изучения таких феноменов, как медиумизм и автоматическое письмо, сомнительным представляется, чтобы хоть кто-то из подозреваемых в бесноватости мог пройти лингвистический тест. Зато имеются задокументированные случаи (весьма многочисленные) о полных провалах тестируемых. Случаев успешного прохождения – раз-два и обчелся, притом их протоколы выглядят неубедительно. Отдельные экзорцисты, правда, проявляли при лингвистическом тестировании похвальную изобретательность. Так, в 1598 году некая Марта Броссье наделала шуму, начав демонстрировать симптомы одержимости бесами. Один из таковых (традиционный и проверенный) – состоит в том, чтобы биться в конвульсиях всякий раз, когда над тобой читают молитву. (Оно и понятно: бесы ненавидят Господа Бога и Церковь, впадают в раж, едва заслышав звучную латынь, которой писаны Библия и молитвенники.) С целью узнать, действительно ли Марта Броссье столь сильна в латыни, епископ Орлеанский раскрыл томик Петрония и замогильным голосом стал читать нечто скабрезное, вроде истории об эфесской матроне[75]. Эффект был поистине чудесный. Прежде чем экзорцист завершил первую гулкую латинскую фразу, Марта уже каталась по полу, кляня епископа за то, что пытает ее Словом Божиим. Стоит добавить, что, не давши Марте прославиться как одержимой бесами, данный инцидент привел ее к новым неожиданным триумфам. Марта сбежала от епископа и попросила убежища у капуцинов, кои провозгласили ее подвергшейся неправедным гонениям и не без выгоды использовали для собственных (весьма популярных и многолюдных) сеансов экзорцизма.

Насколько мне известно, луденских урсулинок Петронием не тестировали. Некоторое сходство с этим тестом имеет визит дворянина, который вручил экзорцисту ларец и шепнул, что в нем находятся священные реликвии. Ларец приложили к голове