— А девчонки обратно вернутся, — размечтался миляга (мой!)детектив.

Плохо он раскусил капризную Фросю.

Она уже здесь сомнений полна, что же будет там, в городе?

Не знаю, как долго продлился бы спор, но разногласия нашипресек сам Валет — явился и с радостью сообщил, что мы хорошие девочки.

Лично меня похвала его насторожила. Я нервно на диванпокосилась, в котором скрывались наши мужчины, и сообщила, кусая губу:

— Не хочу вас расстраивать, но вы слишком рано пришли.Уходить мы еще не готовы.

Валет замахал руками:

— А вам и не надо никуда уходить. Батя Якудза только чтопозвонил и приказал вас оставить.

— Как — оставить? — бледнея, воскликнула Фрося. — Навсегда?

— Ну-у, этого я не знаю, — пожал плечами Валет. — Якудзевиднее. Батяня у нас человек настроения. Большой оригинал. Иной раз такое вголову ему вскочит, что только диву даешься.

— Какое? — холодея, спросила я.

— Да всякое. Разнообразия много. Как на вулкане живем.

Фрося униженно попросила:

— Простите, дядя Валет, но хотелось бы знать поподробней.

Он пошло заржал:

— Для вас, девушки, как угодно, хоть сидя, хоть стоя. Вотслучай забавный был. Прикиньте, раз парились в баньке, ну, там, как водится,тары-бары, бассейн, припили пару бочек пивка, девочек не обижаем, то и деловсячески их имеем.

Я озверела:

— Зачем вы нам это рассказываете?!

Валет сразу в обиды:

— Так не пойдет. Сами знать про батяню хотели, а теперькипишитесь.

— Да, хотели, — признала я, — вот про батяню нам ирассказывайте, и не надо про девочек.

— Так одно без другого же не бывает, — философски заметилВалет и продолжил: — Так вот, батяня в хорошем присутствии духа, пацанов знайпохваливает, те тоже славить его не забывают… Короче, полный в нашей бригаделад. И вдруг бятяня нахмурился да говорит: “А не завести ли мне свой гарем”. Иприказал всех бляде…

— Я бы вас попросила не выражаться при дамах! — взвизгнулая.

Валет миролюбиво в затылке поскреб и согласился:

— Ну да. Правильно. Я же и говорю, Якудза братве приказал,значится, всех проституток на дачу к себе свезти. Свезли их, закрыли во флигеле,а на утро батяня наш протрезвел и про гарем свой забыл. Намертво. Вспомнили обабах лишь месяц спустя. Пацаны из флигеля их доставали и слезами все, какодин, умывалися: девки дикие, худые, голодные, грязные… Матерятся! Вою-ют!Страшный суд!

Фрося, смотрю, на бочок как-то странно стала заваливаться иглазки закатывать. Я, пользуясь расположением бандита Валета, поспешила задатьзлободневный вопрос:

— А с нами-то что собирается делать ваш батя Якудза?

Валет нас успокоил:

— Пока Якудза приказал только одно: здесь вас держать и ни вкоем случае не отпускать. Так что располагайтесь тут, чувствуйте себя как дома,если что надо, зовите. Мы всегда рядом и к вам, после того, что вы для нассделали, со всею душой.

Фрося на бочок заваливаться перестала и, облизав пересохшиегубы, спросила:

— А что мы для вас сделали?

— Ну как же, — расплылся в улыбке Валет, — сами себя здесьпридержали. А мы, как последние лохи, вас еще выпроваживали. Теперь дажестрашно прикинуть, каких ремней настругал бы из нас Якудза, если бы выподдались на мои уговоры, взяли бы и ушли.

— И что с в-вами б-было бы? — заикаясь, спросила я.

— Хорошего ничего, — опять поскреб в затылке Валет. —Пришлось бы сейчас вас искать, мотаться по городу, ночью, в холод и дождь… Затотеперь буду крепко спать или “преф” погоняю, если одолеет бессонница. Ох,девчонки, какие вы молодцы!

На радостях Валет нам подмигнул, игриво сделал обеим “козу”и ушел в прекраснейшем настроении.

А я осталась на растерзание Фросе.

Примерно то же время. Япония. Провинция Акито. РезиденцияВеликого Дракона — господина Судзуки Хаято.

Господин Судзуки Хаято был занят для всех без исключения.Верный его секретарь, господин Ямасита, отгородил своего грозного шефа от мирадля… занятий с переводчиком книги прекраснейшей и несравненной госпожиМархалевой. Великий Дракон священнодействовал.

— Мне кажется, — заметил он, — что вам, Кубота-сан, переводэтого эпизода весьма удался.

— Спасибо, — с поклоном поблагодарил переводчик.

— Однако в начале следующей главы есть сомнительноевыражение: “катитесь-ка вы к едрене-Фене, сучьи ублюдки”. Насколько я понимаю,по-русски это означает: “немедленно уходите к неблагонравной Фёкле,незаконнорожденные дети собаки”.

Тацу искоса взглянул на профессора-переводчика.

— Э?э?э…э… — проблеял тот, ежась под этим взглядом , —думаю… полагаю… следует искать более изящное выражение, посколькупревосходнейшая госпожа Мархалева не могла иметь в виду подобную… э?э?э…э…несуразицу.

Господин Кубота задумчиво чесал лысеющий затылок. Припомнивпредыдущую головомойку, учиненную Великим Тацу за нецеломудренный перевод, оннапряг мозги так, что на лбу выступили капельки пота. И нужная мысль пришла.

— Нашел! — радостно воскликнул он, подпрыгнув на стуле. —Мне кажется, я нашел. Вот что имела в виду превосходнейшая и величайшая госпожаМархалева: “А не прокатиться ли вам к здоровячке Фёкле со щенками от неудачногоскрещивания”.

— Да-а? — задумчиво пропел Великий Дракон. — Ваши резоны?

— Понимаете ли, Тацу, — просиял разгоряченный удачнойнаходкой профессор, — мы, видимо, неправильно поняли выражение “к едрене-Фене”.В печатном тексте невозможно понять имел ли в виду автор букву “е” или букву“ё”. А ведь в русском языке имеется слово “едрёный”, что означает крепкий,сильный, в общем, здоровый.

— Что ж, — неплохая мысль, — одобрил находчивостьпереводчика господин Судзуки. — Пожалуй, вы правы… Но погодите, мне все жеказалось, что слово “ядреный” начинается с буквы “я”, а не “е”.

“Так и есть! — покрываясь испариной, подумал переводчикКубота. — Теперь я точно пропал!”

Но Всевышний профессора пожалел. В этом драматическом местеВеликого Дракона (какая наглость!) прервали.

Бледный от ужаса секретарь посмел войти в кабинет без зова ивклиниться в беседу Великого Дракона с переводчиком бессмертных творенийгоспожи Мархалевой.