— Клянусь, Тацу!

Но Великий Дракон не удовлетворился односложными ответамиЮдзана.

— Повтори, что я сказал вслух, — приказал он, — и затемповторяй про себя все время, пока будешь в полете и пока не увидишь мою богиню.

Юдзан повторил и клялся повторять непрестанно.

— Да будет так, — удовлетворенно кивнул Великий Дракон. —Теперь прими письмо и подарки, для несравненной госпожи Мархалевой. Письмопередадут позже, когда оно будет готово. А подарок…

Господин Судзуки вышел и тут же вернулся с большой коробкой.Протянул ее Юдзану и с почтением произнес:

— Здесь кимоно для несравненнейшей госпожи Мархалевой. Оностаринной работы. Древние мастера вручную изготовили шелк. Мастер пять летразрабатывал рисунок. Детали орнамента осыпаны серебром и золотом. Но не этоглавное.

Великий Дракон нежно погладил коробку с бесценной реликвиейи продолжил:

— Это кимоно носила супруга императора Го-Хорикава. Оченьдревняя вещь, двенадцатый век. И оно в отличном состоянии. Я готовил подарок кокончанию работы над переводом великой книги несравненной Софико?сан.

— Да, Тацу, — поклонился Юдзан.

Великий дракон удрученно вздохнул.

— Ты, Юдзан, — продолжил он, — передашь письмо и подароклично в руки госпожи Мархалевой.

— Да, Тацу.

Великий Дракон, внимательно посмотрев на своего эмиссара,сказал:

— Я волен над твоим телом, Юдзан, но мне нужна и власть надтвоей душой. Еще раз поклянись, что в точности выполнишь мой приказ.

— Клянусь Аматерасу Омиками — великой священной богиней,сияющей на небе, — не задумываясь отчеканил Юдзан.

— Иди! — приказал Великий Дракон и подумал: “Как я тебезавидую”.

Как только Валет из комнаты вышел, Фрося сошла с ума.

— Ну что, Мархалева, допрыгалась! — вызверилась она на меня.— Не зря с утра сердце ноет, не кончится это добром!

Арнольд, покидая диван, с ней согласился:

— Да-а, плохи наши дела.

Туда же и детектив:

— Если Якудза приказал “быкам” вас отпустить, а потомпередумал, значит ничего хорошего вас не ждет. Логика событий только об этом иговорит.

— Эт-точно! — сказал Арнольд и, выглянув в темное окно,слегка порадовался: — Хорошо хоть, рубежи бандиты не укрепили. Все осталосьпо-прежнему.

Фрося недоуменно спросила:

— Как вы узнали? Ведь ночь на дворе.

Детектив ее просветил:

— Если бы Якудза прислал сюда новых бандитов, вся округабыла бы в курсе. А мы тем более не пропустили бы это событие мимо ушей.

— Да, — согласился Арнольд, — тут светло было бы будто днем.Машины, одна за другой, фарами знай мигали бы, и тормоза визжали бы каксумасшедшие. А матом своим пацаны, когда собираются, ворон на лету сбивают.

Фрося моя удивилась:

— Зачем они это делают?

Детектив пояснил:

— От радости видеть друг друга.

— Но и этой банды достаточно, чтобы всем нам была крышка, —упаднически заключил вдруг Арнольд.

— Да еще какая, — согласился Евгений. — Ох, и бедные будеммы!

Я удивилась:

— Почему это крышка? Вот-вот прибудет группа захвата ибедные будут “быки”, а не мы.

В подтверждение темы я немедленно позвонила Тамарке.

— Мама, ты невозможная! — возмутилась она. — Ты что, черезкаждые десять минут теперь будешь меня тиранить?

Я честно призналась:

— Да, до тех пор, пока нас с Фросей не освободят. Надеюсь,договор наш в силе остался?

— В силе! Группа уже в полном сборе, вот-вот высылаю уже!

— Что-о? Ты до сих пор их к нам не послала?

И Тамарка, как та черепаха из анекдота, которая два часа отдвери до первой ступеньки шла (волк и лиса ее за бутылкой послали) ответиламне:

— Будешь бухтеть, вообще никуда не пойду. То есть, никогоникуда не пошлю.

Мне сразу бухтеть расхотелось и захотелось положиться надобросовестность лучшей подруги.

— Успокойтесь, — сказала я Фросе, Евгению и Арнольду, прячав карман телефон, — группа захвата уже в пути.

И правильно сделала, что соврала — в нашем обществе наступилпорядок. Все перестали ругаться и настроились на философский лад. Арнольдразмечтался о том, как он будет жить и работать, покончив с рабовладельцемЯкудзой. Ефросинья о выставке защебетала, я же вводила Евгения в курс нашихсемейных дел. Раз он наш детектив, значит должен знать чем живет егоработодатель. Арнольд слушал нас краем уха и, узнав, что я довольно богата,спросил:

— А чем твой муж занимается? Как все в столице, ворует?

Мне стало смешно — как наивно смотрит на жизнь провинция.Как столицу идеализирует все же она. Как превозносит ее, но нет совершенства итам, в столице. Провинция думает, что каждый, живущий в Москве, только иделает, что ворует, ан нет, не у всех это получается даже в Москве.

Я воскликнула:

— Вы зря москвичам завидуете. И там сладко живется не всем.Воровать — это тоже может не каждый. Это идет от судьбы и дано единицам. Себяне беру, я вообще ничего не умею, а вот мой муж — мужчина очень толковый. Но ион воровать не умеет совсем.

— Да ну? — ахнул Арнольд.

— Именно. Вы удивитесь, но, дожив до весьма зрелых лет,воровать мой Роберт не только не научился, но (даже стыдно сказать) и непробовал. А на вопрос, как ты дошел до жизни такой, он однажды ответил: “Мнебыло некогда”.

Детектив удивился:

— Ха! Было некогда! Чем же таким он был занят всю жизнь?

Я усмехнулась:

— Именно об этом сразу Роберта и спросила на другой деньпосле свадьбу. А он мне ответил: “Работал я”. Представляете! Он работал! И кудаего мать только смотрела? Впрочем, ясно куда — в зеркало, только в зеркало свечера и до утра.

Детектив насторожился:

— И как же вы, Софья Адамовна, с ним живете с такимнеумехой?

— Ах, Женечка, боремся, — посетовала я, — сил не жалея,работаем над недостатками мужа. Я для того и в брак с ним вступила, чтобыисправить воспитательный брак моей, с позволения сказать, свекрови. В священномделе воровства у Роберта моего навыки не зачаточные, а нулевые. Раз опыта нет унего, пришлось начинать с малого. Я быстренько подобрала подходящий момент иговорю: