Он был совершенно спокоен.

«Револьвер придется выбросить, когда все сделаю, – размышлялГелий. – Конечно, жалко, и, может быть, о нем никто не знает… Нет, лучше небуду выбрасывать: спрячу где-нибудь в лесу, а потом, когда все утихнет, отыщу ипринесу домой. А газета и промасленная тряпка могут стать уликой».

Он не сомневался, что будет первым подозреваемым: слишкоммного шуму поднял сегодня в поселке. Но не собирался провести часть жизни зарешеткой из-за Демы и сейчас, торопливо шагая по темной, безлюдной улице клагерю, старательно вспоминал, не оставил ли следов масла на кровати. Вроденет. «И надо будет хорошо помыть руки потом, – напомнил он себе. – Вернусь,пока темно, никто и не заметит, что я выходил».

Впрочем, тут же Гелий сообразил, что вернуться, пока темно,не удастся, – уже забрезжило над озером, на востоке. То есть вполне возможно,что ему придется возвращаться, как раз когда пастух будет собирать коров. Егоувидят… Вдобавок скоро начнут собираться на зорьку рыбаки.

«Черт, надо было удочку взять, – ругнул себя Гелий. – Тогдачеловек пять как минимум подтвердили бы, что я на утренней зорьке клевал носомнад поплавком. И правда, не вернуться ли за удочкой?».

Ладно, поздно уже. Ему хотелось поскорей покончить со всемэтим. А может, боялся, как бы не остыла решимость?

Проскочил узкой тропкой по-над самой водой, среди тальника,и вышел к лагерю. Вдруг пришло в голову, что Дема может быть не один, что унего гуляет какая-нибудь гоп-компания. Но кругом было тихо, и из входа,занавешенного куском толя, не доносилось ни звука.

Спит.

Войти в балаган и…

«Нет. Надо его разбудить. Убивать безоружного подло. Я неубийца! Все должно быть по-честному!»

Гелий подумал, огляделся, потом подобрал кусок шифера –этого лопнувшего от огня добра валялись в траве целые горы – и швырнул в косуюстенку балагана. Послышалось недовольное ворчание – потом хриплый крик:

– Какого х…

– Выходи! – крикнул Гелий грозно… Да какое там грозно! Голоссорвался, из груди вырвалось какое-то позорное кукареканье.

– Че-го?

Край «занавески» чуть отъехал в сторону, и показаласьзаплывшая Демина морда. Щелочки глаз изумленно расширились при виде Гелия:

– Что за хреновина? Потрахаться пришел, пионер?

Гелий отпрянул, чувствуя, как кислая слюна ползет к горлу.

«Не смогу! Я не смогу!»

Захотелось повернуться и броситься наутек, никогда больше неприходить сюда, забыть о самом существовании Демы, сделать вид, что его нет ине было никогда, поступить так, как поступает весь поселок… Он уже дернулся –повернуться и бежать, но что-то тяжело ударило по бедру.

Револьвер! В глазах сразу прояснилось.

– Дема, ты сволочь, – хрипло выговорил Гелий. – Доставайсвой пистолет. Я тебя вызываю.

И, выхватив наган, вытянул вперед напряженную правую руку.

Дема ошарашенно похлопал глазами и смешно махнул перед собойладонью, как бы отгоняя призрак.

– Это глюки? – спросил озабоченно. – Глюконат кальция, да?

– Я тебя вызываю!

Дема почесал бороду, и морда его постепенно приобрелаосмысленное выражение.

– Дуэль, значит? – спросил он благосклонно. – Ну-ну. Это чтож, из-за той гребаной собачки? Ла-адно тебе, нашел из-за чего чесаться.

– Ты всех замучил! – крикнул Гелий. – Ты, тварь такая,думаешь, что тебе все дозволено? Люди из-за тебя… – Голос опять предательскисорвался. – Доставай пистолет!

– «Доставай пистолет!» – передразнил Дема жалобным, дрожащимголосочком, и Гелий ощутил, что огнем вспыхнуло от стыда лицо, и уши простозагорелись. – Ага! Шас достану, пионер. Так жопу надеру своим пистолетом, чтополжизни раком ползать будешь. А ну, подставляй задницу!

Тварь, поганая тварь! Хочешь весь мир превратить вбеспрерывно матюгающуюся «демократическую» зону? Не выйдет!

Гелий зажмурился и спустил курок.

Осечка!

Он испуганно открыл глаза. Дема растерянно моргнул. И тут жеощерился в ухмылке:

– Эх ты, пионеришка! Пук, пук! Сейчас я тебе покажу, какнадо стрелять!

Он сунул руку в карман, а когда выхватил ее, Гелий увиделуже знакомое дуло. Дема вскинул руку:

– Ладно! Дуэль так дуэль. На счет три. Раз… – И вдругкинулся на Гелия так стремительно, что тот неловко отпрянул, наткнулся начто-то ногой, с трудом удержал равновесие, а Дема был уже совсем близко, егоухмыляющаяся рожа, клочковатая борода, звериная вонь его годами немытого теланадвигались…

Гелий в отчаянии снова нажал на курок.

Гром, грохот!

Широко открыв глаза, но ничего не видя, Гелий стрелял еще иеще, все его тело дергалось, когда дергался, выплевывая пули, наган, и дажекогда наступила тишина, он по-прежнему трясся, как припадочный.

Развеялся дымок, и Гелий увидел Дему, который лежалнавзничь, задрав голову. Ветер шевелил его бороду, и правая нога почему-тодергалась быстро-быстро. Но вот перестала. Теперь Дема был неподвижен.

«Притворяется! – мелькнула жуткая мысль. – А у меня большенет патронов!»

Но Дема не шевелился, и наконец Гелий осмелился сделать шаг,второй…

Приблизился к лежащему – и увидел крохотную, аккуратненькуюдырочку точнехонько на переносице.

Он покачал головой, не веря своим глазам. Да, Дема убитодним выстрелом… может быть, самым первым. А все остальные пули ушли, значит,за молоком? На теле ни капли крови.

Правая рука Демы была откинута, пальцы разжались. На ладонилежал пистолет.

Гелий нагнулся и тихо ахнул. Да ведь это деревяшка, грубообточенная и небрежно покрашенная деревяшка!

Значит, он все-таки убил безоружного…

Гелий отпрянул, давясь комом, подкатившим к горлу. Тиховсхлипнул – и вдруг его точно лозиной по спине хлестнули.

Шаги! Шаги сзади!

Он оглянулся, вытянул трясущуюся руку…

Высокий худощавый мужчина выскочил из зарослей тальника изамер, окидывая взглядом Гелия с револьвером и распростертого на земле Дему.Провел ладонью по лбу, присвистнул: