доложите своим господам. Скажите, что миссис Дарлинг повредила ногу, и ее муж смиренно просит у них ночлега. Такая буря, что не видно ни зги.

В подтверждение его слов шквал ветра едва не снес пенсне с носа дворецкого, и это оказалось более убедительным аргументом, чем все слова Дарлинга. Он снова пошамкал губами и наконец сказал:

– Обождите здесь, сэр. Я доложу о вас.

Он ушел, оставив их мокнуть под дождем у кованых ворот Клэртон-мэнора. Высокие и неприступные, те окружали большой темный сад и двухэтажный дом в георгианском стиле. Уинифред и Теодор, стуча зубами от холода, переглянулись.

– Такого я не ожидал, – признался Дарлинг. Его мокрые волосы прилипли ко лбу. – Экое недружелюбие. Ума не приложу, что нам делать, если и хозяева откажут.

– Не откажут, – возразила Уинифред, хотя ее уверенность начала давать трещины. – В такую погоду и собаку на улицу не выгонят.

Она наблюдала, как твердолобый дворецкий пересек сад и вошел в дом, где на первом этаже мутным желтым светом горели окна.

Теодор зажмурился, когда порыв влажного ветра в очередной раз отхлестал его по щекам. От натуги у него на виске забилась жилка.

– Уинифред, может, я… опущу вас ненадолго? – наконец выдавил он. – Всего на минутку, пока он не вернется. Ваша нога ведь… в порядке?

Ее тело выскальзывало из его ослабевающих рук, и юноше приходилось заново его перехватывать. Но Уинифред вовсе не хотелось, чтобы Дарлинг ее отпускал. Даже продрогнув до костей, со слабо ноющей лодыжкой, ей было приятно находиться так близко к нему. Повинуясь эгоистичному глупому порыву, она резко возразила:

– Сейчас они наверняка выглянут в окно, чтобы хорошенько рассмотреть нас. Что же они подумают, если вы вдруг преспокойно опустите меня на землю?.. К тому же, похоже, я слишком сильно стукнула себя – нога и вправду болит, – соврала она.

Теодор замолчал и снова перехватил ее талию, заставив Уинифред вздрогнуть от волны мурашек, пробежавших по телу.

– Тогда… может, обхватите меня за шею? – несмело предложил он. – Так мне будет намного легче вас держать. И нас охотнее примут за супругов.

– Хорошо, – сказала Уинифред и удивилась тому, как легко согласилась. Отпустив лацканы сюртука Дарлинга, она обвила руками его шею.

Оба затаили дыхание. Никогда еще они не были так близко друг к другу. Их лица разделяло не более дюйма.

Капли дождя повисли на ресницах Теодора, струились по его лицу, капали с темных прядей. Он чуть приоткрыл рот, не решаясь вдохнуть. Его взгляд замер где-то чуть ниже ее глаз, и Уинифред не могла понять: он снова рассматривает ее нос или на этот раз его внимание приковано к ее губам?

Она подалась вперед, и кончики их носов соприкоснулись. Уинифред не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Сердце колотилось о ребра с такой силой, что причиняло ей физическую боль. Дарлинг широко раскрыл глаза. Глубокие, густо-черные, они смотрели на нее с недоверчивым, робким благоговением. Не отдавая себе отчета, Уинифред притянула его за вихры на затылке и поцеловала.

Теодор не шевельнулся, и на мгновение ей показалось, что она совершила ужасную ошибку. Уинифред застыла. У него был гладкий подбородок и мягкие горячие губы. Чувствуя восторг пополам с ужасом, она уже хотела было отстраниться, но Дарлинг вдруг с силой стиснул ее и поцеловал в ответ.

Она задохнулась и обеими руками вцепилась в его мокрые кудри, пытаясь притянуть еще ближе к себе. Ливень напустился на них с новой силой. Ледяные потоки струились по спине, лицу, рукам, но кожа Дарлинга горела под ее прикосновениями. Вся страсть, которую они сдерживали и о силе которой даже не подозревали, обрушилась на них разом, и теперь Уинифред уже не представляла, что наступит момент, когда ей придется от него отстраниться.

Теодор приподнял ее и запрокинул голову. Она не чувствовала боли в ноге, не чувствовала самих ног. Весь ее мир сузился до грохота дождя, запаха гардений и мягких горьковатых губ Теодора.

– Прошу прощения, сэр…

Уинифред дернулась и отняла свое лицо от лица Дарлинга, тяжело дыша. Ей показалось, будто ее застали за каким-то преступлением – скорее всего, так оно и было. Но что бы ни произошло в ее жизни, она была уверена, что запомнит этот момент навсегда.

Она не смела взглянуть на Теодора, но шум его дыхания показался ей громче, чем раскаты молнии. Юноша продолжал прижимать ее к себе – так крепко, что сдавил ребра, – а она не убрала рук с его шеи.

Дворецкий, казалось, ничуть не смутился развернувшейся перед ним сценой.

– Господа примут вас, сэр. Прошу за мной. – Он с лязгом распахнул металлическую калитку и развернулся, сложив руки за спиной. – Я провожу вас в дом, а после позабочусь о лошадях.

– Благодарю, – хрипло ответил Дарлинг.

По его голосу Уинифред поняла, что он смотрит на нее, но не сумела поднять взгляд.

– Мистер Клэртон утром пошлет за врачом. К сожалению, разыгралась буря, и дорога небезопасна. Конечно, если врач не требуется миссис Дарлинг прямо сейчас…

– Что скажете, миссис Дарлинг? Продержитесь до утра? – негромко спросил Теодор.

Уинифред повернула голову, встречая его взгляд. Он смотрел на нее с невысказанной надеждой и с чувством, которому она не осмеливалась даже дать название.

– Продержусь, – так же тихо ответила она, сама не зная, что имеет в виду.

Глава 14

Камины и игры

Следуя за дворецким, Дарлинг внес Уинифред в холл. На мраморный узорчатый пол с их одежды капала вода, под ногами юноши начала образовываться грязная лужица.

– Подождите здесь, я позову господина Клэртона, – сказал дворецкий. Он даже не удосужился протереть от дождя стекла своего пенсне и, видимо, ориентировался в доме по памяти.

Он скрылся в гостиной. В холле было тихо, Уинифред слышала доносящиеся из комнаты голоса и звон посуды.

Теодор тихонько прочистил горло, явно намереваясь что-то сказать, но она не могла ему это позволить. Воспоминания об их поцелуе жгли ей щеки.

– Здесь два выхода, – прошептала она, чтобы отвлечь себя и заткнуть Теодора одновременно. – Главный и черный, под лестницей справа. Дом старый, комнаты на первом этаже, скорее всего, расположены анфиладой. Много прислуги. Самостоятельно ничего не предпринимайте.

Он не успел ответить. Из гостиной вышел мужчина, и Уинифред невольно вздрогнула. Мистер Уильям Клэртон как две капли воды походил на Уоррена – чуть моложе, но такого же массивного телосложения, с такой же рано седеющей головой и пронзительными глазами, выглядывающими из-под кустистых бровей. Не было никаких сомнений, что они братья, и этот факт придал Уинифред уверенности –