— Нанесколько веков? — рискнула предположить Лорел.

— Нанесколько тысячелетий. Феи гораздо старше человеческой расы. Зато людираспространились по земле гораздо быстрее. У них есть сердце, которое помогаетим приспосабливаться к резким колебаниям температуры. Наши солдаты выживают всуровых морозах Хоккайдо только благодаря искусству Осенних фей. Из-за своегопреимущества люди заполонили мир, а феям ничего не остается, кроме как учитьсясуществовать вместе с ними, хотя бы как-то. И не последнюю роль в этом играетобщий язык. У нас есть база в Шотландии, а там, как ты знаешь, тоже говорятпо-английски. Все феи, которым по работе предстоит общение с людьми, проходяттам стажировку в течение нескольких недель.

— Значит, тыи Шар тоже там учились?

— Да. Имногие другие. — Тамани говорил с неподдельным энтузиазмом, наконец-тоизбавившись от вечной нерешительности, которая нападала на него вАвалоне. — Секретные операции в основном проводят трюкачи. В крайне редкихслучаях химики, если им вдруг понадобился ингредиент, который не растет вАвалоне. База находится в замке, который выстроен вокруг портала, в серединеогромного заповедника, поэтому удается одновременно охранять врата и осторожноналаживать связи с миром людей. Феи вступили во владения замком много вековназад тем же путем, каким приобретена земля, на которой стоит твой старый дом.

Лорел с улыбкойсмотрела на разгорячившегося Тамани. О человеческом мире он знал гораздобольше, чем другие феи. И не только потому, что он работал среди людей, апотому, что посвятил их изучению всю свою жизнь.

«Раз он столькознает про людей, может, и мне поможет лучше понять себя», — задумаласьдевушка. На протяжении нескольких лет Тамани наблюдал за ней, видел, какой онастановится, живя среди людей.

Лорел позволиластереть свою память и по приказанию королевы, которая правила до нынешней,покинула Авалон. Но Тамани не бросил ее одну в чужом мире… Это было совершеннонеожиданное открытие.

— Таквот, — продолжал он, — замок стал нашей базой в мире людей многовеков назад. Поэтому ничего удивительного, что мы стали говорить на общем сними языке. Хотя даже самые лучшие специалисты понимают не все. Да и я иногдазабываю слова.

— А по-моему,у тебя отлично получается. Лорел провела пальцем по руке Тамани, и он тут женакрыл ее ладонь своей. Девушка не могла оторвать глаз от его руки: этотневинный на первый взгляд жест был довольно красноречив. Она подняла голову, иих глаза встретились…

Повисла долгаятишина, но в конце концов Лорел все-таки вытащила руку из-под ладони Тамани.Выражение его лица не изменилось, и все-таки она почувствовала себя неловко.

Решив хоть немногоразрядить обстановку, Лорел налила из первого попавшегося кувшина напиток исделала большой глоток. Рубиново-красная жидкость напоминала сахарный сироп.

— Ух ты! Чтоэто?

— Амрита.

— Местноевино? — озадаченно спросила Лорел, чувствуя некоторое головокружение.

— Вроде того.А точнее, нектар цветов Иггдрасиля — Мирового древа. Амриту готовят и пьюттолько на Сауин, в честь Нового года.

— Класснаяштука.

— Рад, чтотебе понравилось, — засмеялся Тамани.

Лорел вздохнула.

— Я сейчас,кажется, лопну.

Лишь авалонскаяеда могла сподвигнуть ее наесться до отвала.

— Ну, значит,с едой покончено. — Голос фея вновь зазвучал нерешительно.

— Дауж. — Лорел с довольным видом откинулась на подушки.

— Аты… — робко начал он, глядя в центр поляны, — не хотела бы пригласитьменя на танец?

Она резко подаласьвперед.

— Не хотела быя пригласить тебя?

— Прошупрощения за такую наглость, — промямлил Тамани, не поднимая глаз.

— Даже нафестивале ты не имеешь права просто пригласить меня на танец? — вскинуласьЛорел.

— Этоозначает «нет»?

Лорел стало жальего. В конце концов, Тамани не виноват. Но как же бесило, что даже с ней онсвязан дурацкими обычаями по рукам и ногам.

Девушка решительновыставила вперед подбородок и, отбросив гордость, спросила:

— Тамани,хочешь потанцевать? Его взгляд потеплел.

— Очень.

Лорел озадаченновзглянула на танцующих.

— Только ятак не сумею.

— Я тебянаучу… если хочешь.

— Давай.

Тамани встал ипротянул ей руку. Он уже давно снял плащ и теперь, в черных штанах по колено,высоких сапогах и просторной белой рубахе, слегка расшнурованной на загорелойгруди, напоминал героя кинофильма — не то Уэсли из «Принцессы-невесты», не тоЭдмона Дантеса из «Графа Монте-Кристо». Лорел с улыбкой взяла его руку.

Выйдя на луг, онивстали поближе к музыкантам, игравшим на неведомых струнных и на вполнеузнаваемых духовых инструментах, среди которых были деревянные флейты, свирелии даже что-то очень похожее на обыкновенный кларнет.

Тамани оказалсяталантливым учителем: Лорел быстро освоила основные танцевальные движения. Ногивдруг задвигались с неожиданным изяществом. Она прыгала и наклонялась почти также ловко, как и остальные феи. По крайней мере, на вечеринке среди людей онаточно не ударила бы в грязь лицом. Лорел продержалась еще один танец, затем ещеодин, а потом потеряла им счет.

От столов сзакусками авалонцы постепенно подтягивались на луг, напоенный сладким ароматомтрав, и вскоре Лорел оказалась зажатой среди танцующих, извивающихся подзаразительные ритмы музыки Летних фей.

Проведя Лорел подсвоей поднятой рукой, Тамани закружил ее в каскаде поворотов. От быстроговращения девушка слегка потеряла равновесие и со смехом врезалась ему в грудь.Она не сразу поняла, насколько тесно прижата к нему. В отличие от Дэвида Таманибыл не намного выше Лорел, и, когда они стояли так близко, их бедра плотноприлегали друг к другу.

Рука фея, лежащаяна спине Лорел, не давала ей отстраниться. Тамани не стал бы удерживать еепротив воли, но девушка почему-то стояла не шевелясь. Его ладонь прошлась по ееволосам и замерла на затылке. Тамани склонился к ней…

— Лорел… —еле слышно прошептал он и приник к ее губам.

Поцелуй былласковым и мягким, почти осторожным. Казалось, все вокруг замедлилось:энергичные танцы превратились в неспешный вальс, даже Земля стала вращатьсямедленнее на своей орбите, а потом и вовсе замерла. На одно мгновение…

Словно очнувшись,Лорел отстранилась и зашагала прочь. Подальше от танцующих. И от Тамани. Душуразрывали сложные, не поддающиеся объяснению чувства.

Он молча шелсзади.

— Мнепора, — выдавила девушка, глядя в сторону.