— Заткнись, — разозлился Иса, схватил лопату истал засыпать яму, то есть теперь, конечно, мою могилу. — Чегостоите? — прикрикнул он на соратников и те, не выпуская из рук оружия,принялись ему помогать, сгребая землю ногами. Она падала мне на спину, наголову и вскоре достигла моей груди. — Молись, пока есть время, —посоветовал Иса.

— Я стараюсь. Прощай, друг. Думаю, встретимся мы оченьскоро, солнце ещё не достигнет зенита, а ты вновь будешь со мной. Жаль, что яне успею соскучиться.

— Говори, что хочешь. Мои уши закрыты для слов предателя.

— Глупый ты человек, Иса, глупый и доверчивый. Когда тыумрешь и встретишься с моим отцом, тебе будет очень стыдно. — Дурнойпример заразителен, я тоже начала изъясняться в духе восточной поэзии.

Работа пошла полным ходом, парни замолчали, и мне стало недо разговоров. Страха я не испытывала. Если честно, я очень сомневалась, чтопришел мой смертный час. Я ещё могла дышать, когда раздалась автоматнаяочередь, кто-то вскрикнул рядом со мной, а потом пальба возобновилась. Через несколькоминут, которые были, по понятным причинам, для меня крайне неприятными, кто-тоначал торопливо разрывать землю, а я смогла пошевелить шеей, запрокинула головуи вздохнула полной грудью.

Солнце появилось в просвете между деревьями, а Иса спростреленной головой лежал рядом с моей могилой, чуть поодаль, ближе кдеревьям, лежали трое его боевых друзей, так что предсказание мое сбылось ровнонаполовину, Иса действительно не увидел солнца в зените, но я не спешила насвидание с ним, так что вряд ли мы сегодня увидимся…

Для покойника чувствовала я себя весьма неплохо, ноафишировать это не стремилась. Двое мужчин в камуфляже извлекли меня из земли иположили на влажную от росы траву, я приоткрыла глаза с громким стоном иувидела выходящего из машины Вадима.

— Жива? — спросил он.

— Жива, — ответил один из мужчин, Вадим опустилсярядом со мной на колени.

— Как ты? — спросил тревожно.

— Отлично, — ответила я и вроде бы отключилась.Появление Вадима меня ничуть не удивило. Если быть честной, стоя на коленях вяме, я ждала его появления с минуту на минуту и беспокоилась лишь о том, как быего желание произвести на меня неизгладимое впечатление не принесло мнесовершенно ненужных мучений, но так как особых мучений, говоря по чести, все жене было, к Вадиму я претензий не имела.

Но не он меня сейчас занимал. Я вспоминала разговор с бывшимсоратником и пыталась разобраться в своих чувствах. Конечно, называя Искандерапредателем, я блефовала, но кое-что наводило на мысль, что на этот раз я неткнула пальцем в небо. Например, тот факт, что Иса, совершая акт мести, непоинтересовался судьбой алмазов. А ведь это огромное состояние. Искандер послалсвоего лучшего головореза для того, чтобы меня убить, вместо того, чтобыпопытаться узнать: где же ценности? Объяснений может быть два. Первое: Искандерзнает, где алмазы, второе: Искандер хочет лишь одного, чтобы я замолчала, иготов пожертвовать алмазами (вещь сомнительная). И в том и другом случае ясно,что это неспроста. Во мне таится угроза, которая оценивается дороже драгоценныхкамней? Что это может быть? Необязательно родиться гением, чтобы сообразить…Между тем меня перенесли в машину, и теперь мы ехали куда-то на приличнойскорости, Вадим сидел рядом и время от времени напряженно вглядывался в моелицо, глаз я не открывала, но его взгляд чувствовала. Дорога заняла не такмного времени, или мне это показалось? Машина остановилась, меня подхватил наруки один из мужчин в камуфляже, а я успела увидеть, где нахожусь: все тот жедом в лесу, из которого меня умыкнул Иса. Да, особым полетом фантазии гражданене блещут. Ну и слава богу, неизвестно, до чего они могли бы додуматься впротивном случае.

Я опять оказалась в комнате без окон на кровати поверхармейского одеяла, появился врач, пощупал пульс, послушал меня, приподнял веки,сделал укол, в общем, произвел все действия, которые ему положено былопроизводить, и удалился, а где-то через полчаса в комнату вошел Вадим; сел намоей постели, мне пришлось потесниться.

— Если бы мы опоздали на пару минут… — вздохнул он, а яблагодарно кивнула. — Теперь ты знаешь, чего следует ожидать от бывшихсоратников.

— Иса всегда был немного чокнутый. Надеюсь, аллахвстретил его ласково, он поминал его в своих речах с интервалом в минуту.

— Даже если допустить невозможное, — продолжилВадим, не обращая внимания на мои слова, — например, то, что тебе удалосьсбежать отсюда, подумай, куда и к кому ты пойдешь? Твои бывшие друзья неуспокоятся, пока не сведут тебя в могилу.

— Да, урок был наглядный, — согласилась я. —Жалко этого дурачка, мы дружили когда-то. Хотя парень он был никудышный, ичеловечество только выиграло, избавившись от него. Но все равно жалко.

— Я рад, что ты не утратила способности шутить, —нахмурился Вадим. — Но я бы хотел вернуться к теме нашего разговора.Единственная возможность остаться в живых — это сотрудничество с нами. У тебяпоследний шанс.

— Да я бы рада… беда в том, что я ничего не помню.Честно. Почему бы вам не вкатить мне какой-нибудь дряни и самим не убедиться вэтом?

Вадим смотрел на меня, едва сдерживая бешенство.

— Мы не используем такие методы, — ответил он, а язасмеялась:

— Извини, но я в это не верю. Скорее всего ты ужезнаешь, что это бесполезно.

— Что? — Он занервничал и даже не смог скрытьэтого.

— Так, болтаю всякие глупости… Хотя, может, и неглупости… Я спросила о своем отце, Иса сказал: он сбежал.

— У нас есть сведения, что он погиб.

— Но убитым его никто не видел?

— Ты видела! — рявкнул он.

— Да. Во сне. Но я уже давно не берусь определить, гдекончаются сны и начинается явь. И наоборот.

— Мне осточертело твое притворство. Ты все прекраснопомнишь.

— К сожалению, нет.

— Ису ты узнала сразу.

— Да. У вас полно на него материала. Должно быть, этокак-то повлияло на мои мозги, когда я услышала его голос, то просто поняла —это Иса. А потом знала, что нужно говорить. Я не берусь это объяснять, мнесамой непонятно. Моя память разыгрывает со мной странные шутки.