— Я знаю то имя, которое она признает своим. И она — не ее мать. Она хорошая. Другой такой нет, да и не надо мне.

— Ты идиот! И ни черта не повзрослел, потому что это все детство натуральное! — не выдержав, рявкнул отец так, что эхо заметалось по парковке. — Хочешь гробить свою жизнь? Да ради бога! Но ко мне потом не приползай, когда тебя эта девка с дерьмом смешает, оберет и бросит!

И, сплюнув на асфальт, он зашагал прочь. Я посмотрел ему вслед, проследив глазами за седаном, что скрылся за углом здания офиса, и взялся дальше готовить машину к поездке.

— Кхм… Антон Вячеславович! — окликнули меня сзади. Обернувшись, увидел одного из отцовских бодигардов. — Велено передать.

Он протянул мне ключи. От квартиры и от моей тачки. Я моргнул, не зная, брать или нет.

— Ваша машина на стоянке перед домом, — счел нужным пояснить мужик, переступив с ноги на ногу. — Вячеслав Сергеевич сказал, что увидеть его вы сможете теперь, только если сами придете. И ходить за вами никто больше не будет.

— Ну… спасибо, — только и кивнул я. — Передайте, что я люблю его и маму.

— А может, вы сами как-то? — помялся охранник. — Он ведь реально переживает.

— Может, и сам, — согласился я.

Он ушел, а я запрокинул голову и посмотрел в небо. А потом вдохнул полной грудью и заорал. Лиска! Я к тебе!

— Лиза, да я и сама бы … — рванулась с подушки Лена, когда я, пару раз стукнув по двери, вошла в их с Корниловым спальню с подносом, на котором паровала большая кружка чая с лимоном и отблескивала солнечно-желтым баночка с медом. От лесного жителя Ильи Муромца, кстати, гостинец. Вкуснющий — прям от сердца отрываю.

— Небось не переломлюсь, — буркнула я, поставив поднос на тумбу и оглядев расклеившуюся женщину. Глаза слезятся, нос распух, бледная, но на щеках красные пятна, волосы прилипли к потному лбу. Сто пудов жар у нее. Вот как умудрилась-то летом так заболеть? Точно в школе своей подхватила чего. — Пей, полегчать должно. Я что-нибудь мужикам на обед сварганю.

Федьку сегодня Корнилов с собой забрал, чтобы она могла спокойно отлежаться. По его физиономии я видела, что он с удовольствием плюнул бы на работу и остался сам квохтать над своей Еленой Прекрасной. Но ехать нужно было, и она убеждала, что почти в норме.

— Да я сейчас встану и сама… — опять дернулась она, но я раздраженно на нее зыркнула.

— О, бл…ин, да лежи ты уже! — отмахнулась я и пошла из комнаты. Еще наловлюсь всяких бацилл тут, ага. — Я, конечно, не такая Марья Искусница на кухне, как ты, но и не Камнева. Не отравлю наших, не переживай.

— Спасибо, Лиза, — сказала Лена, и повисла пауза, явно подразумевающая, что она собирается еще что-то сказать. Нечто, что я вряд ли захочу от нее услышать. Не надо оно мне.

— Было бы за что, — практически огрызнулась я, сматываясь из спальни.

С Орленком, которого зачем-то она кликала Воробушком, у нас уже сложились вполне нормальные отношения, а вот с ней самой… Нет, я на нее не бросалась, да и она границ не переходила, так что существовали, можно сказать, параллельно, что меня вполне устраивало. У нас-то и из точек соприкосновения только Корнилов. Тащится он, что она рядом, и ладно. От меня не убывает. А что касается Каверина… Ну, он сказал ждать, я и ждала. Не, вслух никому ни за что не признавала этого, еще чего! Но ждала. Псих мой давно миновал, по здравому размышлению я признала, что Антону лучше знать, что и как надо. Это же его семья. Но как же мне к нему хотелось. Хоть на стены лезь и вой. Если бы Корнилов не запретил строго-настрого, то однозначно бы уже каждый день торчала бы под офисом орионовским, стремясь его хотя бы увидеть. А так… держалась, дома сидела, зубрила, как заучка последняя, сука. Доки на поступление на юрфак подала. Опять же переезд этот. Отвлекало, но полностью никакая занятость перманентной боли внутри не отменяла. Спасали только письма от Антона. Не эсэмэс, они тоже у нас под запретом были. Настоящие бумажные письма, которые мне каждый божий день приносил из офиса Корнилов. А в них… там было все. Любовь. Ага, она самая. Точно все то, что и у меня. Тоска смертная, воспоминания о каждой минуте вместе, мечты дурацкие о будущем, похабщина, само собой, такая, что у меня от чтения уши мгновенно вспыхивали и в трубочки заворачивались, а в животе сладко сразу сжималось, и в трусах потоп. Писем этих я ждала как ничего в своей жизни. Металась под калиткой перед возвращением Михаила, а то и вовсе торчала снаружи, выглядывая его машину. И было глубоко пофиг, что об этом думают окружающие, даже сам Корнилов, который, славатехосподи, никак не комментировал нашу переписку, работая молчаливым и безропотным почтовым голубем. И да, первую неделю я не отвечала, я же то еще говно. А потом сорвалась. Молча совала Михаилу свои письма в карман пиджака по утрам.

В калитку кто-то позвонил, причем требовательно. Матеря визитера под нос, я глянула в экранчик домофона. Баба какая-то блондинистая.

— Вы к кому? — спросила без церемоний в микрофон.

— Добрый день! — произнесла она с нажимом. Так делают, когда стараются подчеркнуть, какая ты невежливая сучка. А по мне — со всеми здороваться заманаешься, и никому я вежливостью не обязана, если никого и не приглашала. — Мне нужна девушка по имени Лиза.

— Зачем? — насторожилась я.

— Меня зовут Анна Кирилловна Каверина. — Упс!

— Одну минуту.

Я нервно сглотнула, зыркнула в зеркало в прихожей на свой домашний прикид, чесанула пару раз по растрепанным патлам и пошла открывать калитку.

— Здравствуйте еще раз, — поприветствовала дама средних лет меня уже лицом к лицу.

— Угу, здравствуйте.

При взгляде на нее приходило на ум “шикарная”. Не разряженная в пух и прах, как сейчас телки и жены всяких нуворишей, а именно эдакая аристократка, королевишна, что в наш двор вплыла, как хозяйка в свой собственный. Я слегка растерялась. Гостей мне сроду принимать не приходилось, а уж учитывая, что за гостья… Она остановилась и внимательно осмотрела меня с головы до ног, доводя мою неловкость до максимума. Никаких эмоций на красивом и явно чрезвычайно ухоженном лице не отразилось. Похожа-то как на мажора, аж внутри все с новой силой заныло, потянуло, хоть и не прекращало никогда. То есть он на нее, конечно.

Что мне делать? Сказать, что страшно рада познакомиться? Чаю предложить с

печеньками? С ходу спросить, чего надо?

— Лиза, мы можем где-нибудь присесть и поговорить, чтобы не прямо в дверях или посреди двора? — мягким приятным голосом спросила она.

— А! — вскинулась я, начиная дергаться еще сильнее. — Конечно. Хотите, в беседку в сад пойдем.

— Было бы замечательно, — кивнула она благосклонно, и я повела ее вокруг дома.

— А у вас тут неплохо. Господину Корнилову повезло приобрести дом в таком престижном пригороде, да еще и с прекрасным молодым садом за очень даже небольшие деньги за такую недвижимость.