девушка после короткой паузы, положив левую руку на грудь и поклонившись наставнику.

Когда ученица вышла из комнаты, мужчина закашлялся, зажав рукой рот. Убрав ее, увидел на ладони кровь.

Ло Сян атаковал, сконцентрировав энергию в руке. Урон оказался серьезнее, чем показалось изначально. Янмин держался сколько мог, но сейчас силы оставили его. Хотя он понимал: здоровье восстановится, если заниматься дыхательными упражнениями.

В этот момент зашел Лян с супом. Увидев состояние господина Вана, парень быстро отставил чашку на стол, взял полотенце и спросил, наклонившись к пожилому мужчине:

– Что с вами?

Тот стер кровь с ладони.

– Все в порядке, не переживай.

В скором времени тиду нападет, когда узнает о смерти Тени. Чтобы главный Тигр не убил обоих, глава Братства решил отослать Шао Цзюнь подальше.

Янмин, взяв чашку, залпом выпил суп.

– Лян, ступай, отдохни.

Юноша заметил кровь, но наставник говорил обычным голосом, то есть, вероятно, ничего страшного. Он был служкой, следовал за господином Ваном много лет и за это время многому научился.

– Господин, а Шао Цзюнь где? – внезапно спросил юноша.

Ему показалось странным, что девушка сразилась с убийцей, защищая наставника, а сейчас ее и след простыл, когда наставник харкает кровью.

– Отдыхает. И тебе тоже пора.

Лян хотел попросить девушку научить его приему, которым она убила Сывэя. Однако после слов Янмина не посмел задавать вопросы и вышел.

Когда парень вышел, господин Ван сел на стул, скрестив ноги, положил горизонтально руки на колени и начал дыхательные упражнения. Ло Сян мастерством не уступал Вэй Виню. Внутренняя же сила… кажется, могла сравниться с евнухом Чжаном. На лечение понадобится около месяца. О смерти Тени главный Тигр узнает дней через десять, столько же потратит, чтобы добраться до него. Времени мало.

Янмин подумал: «Лучшая защита – это нападение. Если потороплюсь, то Чжан Юн не успеет ничего предпринять, а я перекрою ему пути к отступлению. В этой партии нужно действовать уже сейчас».

При таком раскладе шансы на успех высоки, хотя он все равно волновался, вспоминая дружескую беседу трех людей, где один только заканчивал говорить, а другой уже подхватывал…

* * *

В империи Мин, в двух столицах, тринадцати департаментах и каждом крупном селении стояла почтовая станция. Всего их насчитывалось более тысячи. Между двумя соседними было от тридцати до сорока километров – это позволяло доставлять письмо на далекие расстояния всего за две недели.

На больших держали по восемьдесят лошадей, на маленьких – пять или шесть, и гонцам их выдавили в зависимости от ранга верительной бирки. Благодаря Пэнцзю Шао Цзюнь получала самых лучших коней. Попасть в Гуанчжоу нужно к празднику начала лета, так что время в запасе еще имелось.

В провинциях Гуандун и Гуаней жило очень мало людей. Бывшая наложница шла по казенному тракту из округа Гуйлинь на юго-восток мимо округов Пинюэ, Учжоу, Чжаоцин, Дигуан. Сейчас она проезжала первый, почти не встречая на пути домов. Зато вокруг было полно растительности, которая местами скрывала дорогу, поэтому вместо скоростной езды Шао Цзюнь устроила себе конную прогулку, погрузившись в раздумья. Ее терзали мысли про Ло Сяна: «Старик Юн, если принял решение, то доводит его до конца. Если бы я не успела приехать в Тяньчжоу, смог бы наставник избежать смерти? Догадался бы, что среди мятежников скрывается Тень?»

Из Восьмерых тигров мертвы уже пятеро, четверых из которых убили они. Но чем больше девушка думала, тем сильнее боялась, понимая непредсказуемость тиду.

Возможно, если им удастся пробиться на тот маленький островок, тогда получится раскрыть всю правду о сущности главного евнуха.

Вдруг впереди послышался стон. Бывшая наложница замерла, а потом пришпорила лошадь.

За поворотом впереди показалось огромное дерево, под которым лежала перевернутая телега. Рядом в кровавой луже лежал ослик, чуть поодаль сидела женщина в цветной куртке. Услышав цокот копыт, она рукой приподняла свою голову и спросила:

– Здесь кто-то есть? Помогите мне!

Шао Цзюнь решила, что ее заманивают в ловушку, хотя быстро отбросила эту мысль. Ее ведь даже в Тяньчжоу никто не узнал, а уж сейчас-то тем более. На въезде в округ Гуйлинь они незаметно расстались с наставником, потому вряд ли кто-то выследил ее. Скорее всего, эта женщина просто очень спешила, повозка наехала на камень, ослика раздавило телегой, а сама она поранилась и теперь не могла подняться. Бывшая наложница направила лошадь к пострадавшей:

– Тетушка, вы поранились?

Подъехав, всадница натянула поводья, однако на душе у нее скребли кошки. Есть одна смешная поговорка: «Не бойся ни неба, ни земли – бойся лишь гуандунца, который разговаривает на мандаринском наречии»[69]. Помимо Гуандун, в западных и восточных районах чужаки с трудом понимали диалект. Местные образованные люди еще как-то могли изъясняться на гуаньхуа, а селяне уже нет. Тем не менее раненая женщина говорила слегка нечетко, хотя использовала распространенный диалект, что выглядело очень подозрительно, однако ассасин проигнорировала голос разума.

Вдруг лошадь под Шао Цзюнь провалилась в яму. Девушку прошиб холодный пот: все-таки засада! Обе ноги находились в стременах, но она быстро их вытащила, взмахнула левой рукой и при помощи шэнбяо зацепилась за ствол дерева. Дротиком она управляла в совершенстве, словно тот был продолжением руки – даже с закрытыми глазами ассасин попадала в цель. Бывшая наложница переживала за лошадь, поскольку очень привязалась к ней за время пути – зрелище, как животное исчезает в яме, ранило сердце. В порыве отчаяния девушка оставила свой меч в седле и теперь в схватке с врагом могла полагаться лишь на шэнбяо. Только она об этом подумала, как ее накрыла какая-то тень.

Оказывается, в кроне деревьев прятался неизвестный, который сейчас спрыгнул на бывшую наложницу, в полете отбив мечом ее дротик. Девушка упала в яму.

Женщина вскочила и, перевернув телегу, накрыла яму. Бывшая наложница оказалась в полной темноте, чувствуя под собой что-то мягкое. Лошадь. Даже так. От падения у нее тело будто разваливалось. Животное под ней пыталась вдохнуть, но ее зажало, и ничего не получалось. У Шао Цзюнь кольнуло в груди: «Ты тоже умрешь из-за меня…» – ей даже слышать эти предсмертные хрипы было невероятно тяжело, поэтому она на ощупь достала из-под седла меч, нащупала зону сердцебиения и вонзила клинок. Лошадь всхрапнула от боли, дернувшись в последний раз.

Вдруг сверху послышалось:

– Милосердная наложница, вы еще живы?

Та «женщина в беде» оказалась переодетым мужчиной – голос стал ниже!

Шао Цзюнь не видела смысла отвечать, лишь подняла голову: между досками пробивались тонкие лучи света. Тем не менее стало понятно, что