Но где она найдет юбку, которая стоила быменьше тридцати крон? И зачем только она купила этот приемник!

Улицы были покрыты серым, мокрым снегом, иснегопад не прекращался. В двух магазинах Руфь не нашла ничего подходящего.Либо слишком дорого, либо не ее размер.

Нехотя она направилась в магазин «Гранде &К°». Там м« с еще висели рождественские украшения. Кивающий ниссе вкрасном бархатном костюме сидел у входа и предлагал не см застывшую гипсовуюкашу с желтыми крапинками, он так быстро махал над котелком своим деревяннымполовником, что ни разу не зачерпнул полный. Два ангела нервно, но синхроннотанцевали на сквозняке, дувшем из двери.

Руфь мысленно увидела перед собой руководителяпрактики и подумала, что рубашка у него на три номера меньше и не сходится наживоте. Так что у них была общая беда. Разница заключалась в том, что емуотметки за практику выставили уже давно и что он мог ходить в мужской одежде.

Она не спускала глаз с продавщицы. Таобслуживала какую-то женщину, державшую на поводке собаку. Руфь быстро сняла свешалки три юбки, перекинула их через руку и зашла в примерочную. Уже зазанавеской примерочной она перевела дух и прислушалась к голосу продавщицы. Онзвучал где-то вдалеке. Наверное, у самого прилавка.

Занавеска была слишком короткая. Может, еевидно с той стороны? Она скинула мокрые сапожки. Пусть смотрят на ее икры.Потом сняла брюки.

Сердце громко стучало. Кажется, голоспродавщицы звучит уже ближе? Руфь через голову, чтобы этого не увидели из-подзанавески, надела самую красивую юбку.

Все три юбки были ей хороши. Но цена! Теперьее дыхание заглушало удары сердца. Нужно было решаться. Она быстро оторвалаярлычок с ценой с красивой серой юбки. Гонкий шерстяной габардин, сзади разрез.Подкладка из черной тафты.

Минуту она постояла в нерешительности, потомпорвала ярлык с ценой на мелкие кусочки и спрятала их в карман пальто. Скаталабрюки в тугой рулон и положила их в сумку. Под учебник по христианству дляпятых классов. Быстро и аккуратно.

Неожиданно из-за занавески послышался голоспродавщицы:

— Вам не нужна моя помощь?

Интересно, давно она там стоит? У Руфи сжалогорло.

— Нет, спасибо.

Она задержала дыхание, но сердце громкостучало. Теперь продавщица уже, конечно, ушла. Вот только далеко ли? Руфьпривела себя в порядок, перекинула через руку две юбки, глубоко вздохнуланесколько раз и вышла из примерочной.

Продавщица стояла со странной противнойулыбкой. Руки у Руфи дрожали. Губы тоже. Она пошарила глазами за спиной упродавщицы. Там ничего не было.

— Я сама повешу на место, — сказалапродавщица.

— Спасибо! — Руфь отдала ей юбки.

Через минуту, когда она уже шла к двери, чья-торука схватила ее за плечо. Сумка. Голос продавщицы. Руфь отчаянно пыталасьчто-то сказать. Но так и не смогла.

Продавщица была близко. Она показала на сумку.Взяла ее. Порылась среди книг и достала сверток с брюками. Потом поставиласумку на пол. Выпрямилась и начала расстегивать пальто Руфи.

Руфь улетела прочь. Ее тут больше не было.Продавщица показала на новую серую юбку. Выход отсюда находился по другуюсторону земного шара. Все смешалось. В груди. В голове. Это опозоренноесущество не могло быть ею.

Под бумажными ниссе, украшавшими лестницу, еепрепроводили наверх в контору. Какой-то человек, сидевший за столом, смерил еевзглядом. Предложил сесть. Но сесть она не могла. Она видела стул, на которыйон показал, но не могла заставить себя сделать нужное движение. Ни за что насвете она не могла распахнуть пальто настолько, чтобы сесть на предложенный ейстул.

Человек смотрел на нее и говорил о магазинныхкражах, продавщица повторяла последнее слово каждой фразы. Он спросил, не хочетли Руфь заплатить за юбку. На этот раз они будут снисходительны. Но в другойраз заявят в полицию. Он вопросительно смотрел на нее.

Она отрицательно покачала головой и поднялаладони, как будто он угрожал ей пистолетом. У нее нет денег. Неужели •и непонимает?

— Вам придется снять юбку.

Он приказал ей снять юбку. Здесь? Это онсерьезно? Прямо перед конторкой? На глазах у старого человека? Ни в коемслучае!

Дверь открылась, и в комнату вошел еще одинчеловек. Трое против одной. Руфь смотрела на его ботинки. Черные, блестящие. Длинныеноги. Она подняла глаза на уровень его груди. Костюм на нем был, как намолодом. Взглянуть на него она не могла. Ни в лицо. Ни в глаза.

Где-то в стороне маячили ноги и юбкапродавщицы. У нее был бархатный голос, худые ноги и высокие каблуки. Край юбкивздрагивал, пока она излагала суть дела тому, кто вошел последним.

— Ладно. И где же эта юбка? — прервал еемолодой голос, и его ноги направились к Руфи. Этот голос! Она уже слышала егораньше. Или слух ее обманывает? — У вас есть, что надеть на себя, фрекен? —спросил голос над ногами в молодежных брюках.

Руфь кивнула.

— Здесь вы можете переодеться. — Он распахнулдверь в кабинет.

Через закрытую дверь она хорошо слышала егоголос. Потом там стало тихо. Господи, как ей хотелось сейчас лечь и заснуть подбольшим письменным столом. И в то же время хотелось поскорее убраться отсюда.Голова раскалывалась от усталости. Руфь переоделась, хотя руки плохо ееслушались. Где-то в груди притаились Эмиссар, бабушка и Бог. Тот человек законторкой что-то говорил о полиции.

Наконец она переоделась и, шатаясь, вышла впервую комнату. Молодой человек стоял у окна спиной к ней. Руфь положила юбкуна стул. Он медленно повернулся к ней. Руфь пыталась задержать взгляд на узлеего галстука.

Он кашлянул, и она, против воли, подняла глазана его лицо. Если бы кто-нибудь спросил у нее, какого цвета у него глаза, онане могла бы ответить. Он слишком пристально смотрел на нее.

Один утолок рта у него дергался, так же как впервый раз, когда она увидела его. Горм Гранде. Он подошел к ней, взял со стулаюбку и кивнул ей:

— Идемте, мы поговорим там.

Впереди него она снова вошла в большойкабинет, и он закрыл дверь. Некоторое время они стояли, не спуская друг с другаглаз. Кровь то приливала, то отливала от лица Руфи. Какая она дура, зачемтолько она пошла за юбкой в «Гранде»?

— Не знаю, почему ты так поступила. Но,наверное, у тебя были на это причины?

Руфь кивнула. Она стояла, кивала, и ей былонекуда скрыться от его взгляда. Когда он облизнул губы, она машинально сделалато же самое.

— Может, присядешь ненадолго? — Он показал настул, стоявший перед огромным письменным столом. Она села. Словно перетекла сместа на место. Пятно на полированной поверхности кресла с блестящимиподлокотниками. — Хочешь воды?