– Нет. Некоторое время я встречалась с одним хирургом,оперирующим рак груди, но это была несерьезная связь. Теперь я одна.

Мэри Стюарт знала про Адама, а больше ни о ком не слышала.

– Неужели врачи встречаются только с коллегами? –удивилась Таня. – Ведь это так сужает кругозор! То же самое происходит уактеров. Скука!

– Просто другим людям трудно понять наши нагрузки, топостоянное давление, под которым мы живем. У насочень ограниченные интересы.

– Так что же твой заместитель? Он ничего? – спросилаТаня.

– Перестань! – Зоя покраснела, что не укрылось от Тани.– Он врач, только и всего.

– Брось! Мы же видим, как ты краснеешь! – Мэри Стюартсмеялась над обеими. Зоя ерзала на стуле, испытывая смущение от Таниногодопроса. – Видимо, очень привлекательный мужчина, к тому же неженатый. Какой ониз себя?

– Плюшевый медвежонок. Здоровенный, неуклюжийкареглазый шатен. Довольны? Да, я раз с ним поужинала, но больше не собираюсьвстречаться. Он это знает. Удовлетворены?

Однако Таня не унималась:

– Почему не собираешься? Он часом не гетеросексуал? ВСан-Франциско их, кажется, меньшинство. – Она виновато развела руками.

Зоя застонала:

– Ты неисправима! Гетеросексуал – привлекательный иодинокий. Но я все равно не заинтересована. Все, закрыли тему!

Зоя была очень тверда. Для Тани это баловство, тогда как длянее... Однако Таня решила, что Зое он нравится, несмотря на все ее протесты.

– Почему? Почему ты не заинтересована? У него что,какой-то неисправимый изъян? Запах изо рта, дурные манеры, судимость, пороки,вызывающие всеобщее осуждение? Или с тобой просто трудно поладить? – Зоядействительно всегда отличалась огромной требовательностью к своим кавалерам.

– У меня ни для кого не остается времени. Я с головойпогружена в работу, к тому же у меня есть дочь.

– Ужасно! – всплеснула руками Таня. – Ты не можешьпрожить до конца жизни одна. Это попросту вредно для здоровья.

– Ничего подобного! Я уже не молодая женщина и могусебе позволить одиночество. Для свиданий-то я старовата. Что делать, если мнене хочется?

– Ну, спасибо за предостережение. – Таня отодвинулапустую тарелку. – Ты на год старше меня, следовательно, в моем распоряженииесть еще год, а потом все – занавес! Кстати, если ты кому-нибудь проболтаешься,что я такая старуха, я тебя прибью.

– Не бойся, – усмехнулась Зоя, – мне все равно никто неповерит.

– Поверили бы. Но я не позволю и буду утверждать, чтоты прирожденная врунья. Хватит ломаться! Как его зовут? Ты меня заинтриговала.

– Сэм. А по тебе плачет психбольница.

– Чего же ты тут сидишь с такими сведениями? Скорее вредакцию самой желтой из всех желтых газетенок! А он мне понравился. Ты оченьярко его обрисовала.

– Ты ровным счетом ничего о нем не знаешь. – Зоястаралась не нервничать. Таня уже вывела ее из себя, что всегда умела делать.

– По крайней мере, я знаю, что ты смертельно егобоишься, – значит, дело серьезное. Ты бы так не переживала, если бы речь шла окаком-нибудь идиоте. По-моему, ты сама понимаешь, что он тебе подходит. Давновы знакомы?

– С медицинского факультета. Вместе учились вСтэнфорде.

Зое не верилось, что она послушно отвечает на все этивопросы. Мэри Стюарт знай себе ухмылялась, подводя губы помадой. Все как в юныегоды: точно так же они болтали за завтраком в Беркли. Таня, до чертиковвлюбленная в своего Бобби Джо, воображала, будто весь остальной мир тоже долженбыть влюблен и помолвлен. С тех пор она почти не изменилась.

– С самого медицинского факультета! Почему же тыстолько времени тянула? – не успокаивалась Таня.

– Потому что мы оба интересовались тогда другимилюдьми. У каждого была собственная жизнь. Я на какое-то время потеряла его извиду, а теперь он помогает мне по работе. Сэм – славный человек, и только.Что-то я не пойму, каковы наши дальнейшие планы: ездить верхом или весь деньперемывать бедняге Сэму косточки?

– В общем, ты должна дать ему шанс, – проворчала Таня,вставая. Давно она не получала такого удовольствия от беседы, подруги – тоже. –Я голосую за Сэма. Предлагаю вернуться к этой теме позднее.

– Обязательно! – пообещала Зоя, закатывая глаза. МэриСтюарт поторопила подруг в загон. Как они ни спешили, все равно прибыли тудапоследними. Танино появление снова произвело сенсацию: все шептались и пялилина нее глаза, дети толкались и показывали на нее пальцами. Двое досталифотоаппараты, но она успела отвернуться, Таня привыкла позировать передпоклонниками, но терпеть не могла вторжения в свою частную жизнь, – сейчас онав отпуске.

– Звезда закатилась, – прошептала она Зое.

Подруги усердно заслоняли Таню от зевак, и вскоре вся троицазаняла места в дальнем углу. Женский голос называл фамилии отдыхающих и кличкилошадей. Накануне подруги заполнили анкеты, ответив на три вопроса: ваше умениеездить верхом, отношение к лошадям и желание кататься. Таня в своей анкетенаписала: «Хорошее. Терпеть не могу. Иногда, с подругами». Мэри Стюарт и Зоябыли средними наездницами, правда, Мэри Стюарт поопытнее, но уже несколько лет незанималась выездкой. Зоя же всего несколько раз в жизни ездила верхом, причем споследнего раза минуло много времени. Так что ни одна из них не собираласьдемонстрировать высокий класс верховой езды, ограничиваясь прогулочной.Администрация ранчо заранее предупредила, что из-за наплыва гостей им не смогутустраивать поездки отдельно от остальных. Но Таня особенно и не возражала. Еслией станет невмоготу из-за приставаний поклонников и их желания беспрерывно еефотографировать, она вообще прекратит верховые прогулки. А пока что можнопопытаться.

Подруг вызвали одними из последних. Кроме них оставалосьвсего трое гостей ранчо. Старшая по загону подошла к Тане, высокий ковбойпоказал ее лошадь.

– Мы хотели немного рассеять толпу, – объяснила ЛизТомпсон, худая высокая особа на шестом десятке, с обветренным лицом и крепкимрукопожатием. – Вряд ли вам доставило бы удовольствие позировать передполусотней фотографов-любителей, ставя ногу в стремя.

Таня поблагодарила за столь предусмотрительную любезность.

– Я прочла в анкете, что вы – небольшая любительницалошадей, потому могу предложить смирного старичка.

О ком она: о ковбое или о коне? Впрочем, мужчину,проверявшего седло, к разряду старичков никак не отнесешь: это был сильный,широкоплечий человек лет сорока. Когда ковбой обернулся, она отметила про себя,что он симпатичный и смотрит на нее с любопытством. Приглядевшись, Таня отнеслаего к категории приятных мужчин. Правда, скулы широковаты и подбородок слишкомвыпирает, но в целом ничего. К тому же у него оказался такой же выговор, как иу нее: он тоже уроженец Техаса, хотя из противоположного конца штата. Он нестал развивать эту тему. В отличие от большинства людей, стремившихся коснутьсяее, хоть каким-то образом потрогать знаменитость, ковбой ограничился подтягиваниемшпор и подпруги и помощью ее подругам. Как только она уселась на Большого Макса– так звали жеребца, – он тут же исчез, даже не представившись, и Таня узналаего имя случайно. Ковбоя звали Гордон.