должен использоваться в научной литературе до тех пор, пока ее состав как в отношении продуктов питания, пищевых добавок, так и нежелательных продуктов не будет более четко определен».

Однако, несмотря на эти препятствия, Ферро-Луцци все еще считала, что современные продукты высокой степени переработки явно вредны для здоровья, и поэтому усердно работала, чтобы сохранить традиционную кухню своей родины. Однако в те годы средиземноморскую диету было трудно продвигать, поскольку ее концепция имела мало смысла для ее коллег-итальянцев. Они не думали, что придерживаются какой-то «диеты», да и не хотели этого. Итальянцы просто ели. «И бюрократам не понравилась идея» медикализации «диеты, которая всегда была просто естественным образом жизни», – объясняет она.

Обилие оливкового масла противостоит диете с низким содержанием жиров

Тот факт, что усилия этих двух женщин в конечном итоге приведут к тому, что средиземноморская диета будет приветствоваться во всем мире и даже получит особый статус «нематериального культурного наследия»[101], который ей присвоила ЮНЕСКО в 2010 году, не казался очевидным в те трудные годы. Из-за различных проблем, как политических, так и научных, казалось, что диета никогда не сможет оправдать надежды своих первых сторонников. На научном фронте главная проблема, с которой столкнулась Ферро-Луцци, – как такие разрозненные модели питания в разных странах могут быть объединены в рамках единой концепции, – оставалась нерешенной. И идеологические препятствия вырисовывались еще отчетливее: главный вопрос заключался в том, как может диета, пропитанная оливковым маслом, восторжествовать в мире, где доминируют диетические рекомендации с низким содержанием жиров? Этот вопрос присутствовал с самого начала, когда Кейс заметил, что «здоровая» критская диета практически переполнена жирами, составляющими от 36 до 40 процентов ежедневных калорий. Жир, о котором шла речь, конечно, содержался в оливковом масле: овощи, писал Кейс, подавались буквально «плавающими в масле».

Когда в 1980-х годах Ферро-Луцци и Трихопулос начали собирать европейских исследователей вокруг идеи средиземноморской диеты, большинство органов здравоохранения сочли само количество жира в этом предлагаемом режиме питания достаточно нелепым. Все это оливковое масло противоречило диетическим рекомендациям западного мира, которые ограничивали жир в пределах от 20 до 30 процентов общего количества калорий. Ведущие специалисты по питанию просто не могли понять, как эти жадные до жира греки могут быть такими здоровыми. В ответ на этот очевидный парадокс Марк Хегстед, профессор Гарвардского университета, возглавлявший комитет Макговерна, а затем Министерство сельского хозяйства США, опубликовавшее свои первые рекомендации по питанию, объявил: «Нельзя рекомендовать диеты с высоким содержанием жиров». Эта декларация была знаком того, что истеблишмент в области питания занял твердую позицию: немыслимо допустить такое свободное потребление жиров.

В прямой оппозиции к этой строгой диете с низким содержанием жира Трихопулос возглавила крестовый поход за то, чтобы средиземноморская диета содержала, по ее формальному определению, 40 процентов калорий в виде жиров. Это может показаться весьма значимым количеством, но это не сильно отличается от того, сколько большинство западных людей ели до распространения диеты с низким содержанием жиров. Трихопулос вместе с другими исследователями приложила значительные усилия, чтобы подтвердить, что это 40-процентное число было точным отражением традиционных греческих привычек питания. Ее исследование показало, что это так. И она потратила еще больше времени, обороняясь от пропаганды низкого содержания жира в питании. «Я сказала, что это разрушит диету региона. В Греции мы всегда так питались. Нельзя советовать есть меньше жира!» – сказала она мне.

Ее самым громким оппонентом по этому вопросу была Ферро-Луцци, которая считала правильной диету с низким содержанием жиров. Она знала, что Кейс обнаружил, что в Италии потребление жиров ниже, чем в Греции, между 22 и 27 процентами калорий. Эти цифры лучше соответствовали международным рекомендациям, а также относились к ее родине, поэтому, естественно, она отдавала предпочтение им. Ферро-Луцци также пригляделась к греческим данным Кейса, чтобы посмотреть, сможет ли найти какой-то подвох в показателях жиров в греческой диете (40 процентов)[102]. Она пришла к выводу, что его данные, как и все имеющиеся данные о греческой диете того периода, были настолько скудными и ненадежными, что было «мало научных оснований» для утверждения, что традиционная греческая диета когда-либо содержала много жиров.

В конечном счете постоянное сосредоточение внимания на общем количестве жиров как причине болезни оказалось ограниченным и ошибочным, как мы знаем, но этого не поймут еще в течение многих лет. В то же время подавляющее большинство исследователей считали, что жиры увеличивают массу тела и вызывают рак и сердечно-сосудистые заболевания, поэтому эксперты были обеспокоены тем, что греческий вариант средиземноморской диеты может нанести серьезный вред здоровью. Ни одна конференция или встреча не могла пройти без того, чтобы этот вопрос не подняли, и никто не чувствовал себя уверенным, меньше всего Ферро-Луцци и Трихопулос. «Мне пришлось сидеть между ними и мешать им вступать в баталии», – вспоминает У. Филипп Т. Джеймс, ныне председатель Международной целевой группы по ожирению в Соединенном Королевстве[103].

Трихопулос в конце концов одержала верх по той главной причине, что привлекла своим образом мыслей двух влиятельных американцев. Оказалось, что точно так же, как диета с низким содержанием жиров была сделана Кейсом частью американского мейнстрима, так и успех средиземноморской диеты будет зависеть от сильных и влиятельных личностей. Одним из этих людей был Грег Дрешер, член-основатель группы в Кембридже, штат Массачусетс, под названием Oldways Conservation and Exchange Trust («Доверие к сохранению и переменам в старых (привычных) направлениях»), которая впоследствии стала самым энергичным сторонником средиземноморской диеты во всем мире. А другим был Уолтер С. Уиллетт, профессор эпидемиологии в Гарвардской школе общественного здравоохранения, который впоследствии стал одним из самых влиятельных экспертов по питанию в мире. Линии причинно-следственной связи, лежащие в основе успеха, также работали в обратном направлении. Как и Кейс, который прославился диетой с низким содержанием жиров, Уиллетт достигнет известности с помощью средиземноморской диеты.

Дрешер и Уиллетт отправились в Афины в конце 1980-х годов, где каждый из них проводил время с Трихопулос. Она и ее муж Димитриос, который, как и Уиллетт, также был эпидемиологом в Гарварде, приняли Уиллетта в Афинах и отвели его в местную таверну, где меню включало такие блюда, как долма и пирог со шпинатом. Для сына молочных фермеров, выросшего в Мичигане и питавшегося тем, что он называл «пресной американской едой», эти сложные и вкусные блюда были откровением. Как вспоминает Трихопулос, «я показала ему, что эта простая пища способствует долголетию в Греции», и она призвала его продвигать эту соблазнительную диету для укрепления здоровья американцев.

Трихопулос также сыграла определенную роль в прозрении Дрешера в отношении средиземноморской кухни. Дрешер слышал, как она говорила на одной из своих конференций, «и у всех в аудитории отвисла челюсть», – заметил он. Они пока не слышали о все еще малоизвестной критской когорте Кейса, и Трихопулос говорила, что «греки в шестидесятые годы