– И все в очко, – сказал Антон оченьсерьезно. – Да, наверняка хакер!

– И я хотел бы стать хакером, – сказал Грицьмечтательно, – чтоб вот так Серегу в это же самое место… Семнадцать раз!

Они хохотали, но я же видел, что смотрят с почтительнымуважением, а тот прямо на глазах переходит в суеверный испуг. Я натужноулыбался, мол, все шутим, но внутри росла холодная злость. Осточертело этонеграмотно восторженное о хакерах, об их удивительных способностях. Сейчас всехэтих медиумов, хилеров, ясновидящих, лохов из Несси и бермудские треугольники,от которых ранее ждали небывалых чудес, очень быстро сменяют загадочные хакеры.Простому человечку до корчей в спинном мозге нужны чудеса. Если их нет, а ихнет, он придумает. Как уже придумал Великие Тайны Древности, так же сейчасвысосал из пальца и раздувает Великие Возможности Хакеров.

Если уж копнуть, то все это от дурака Емели с его щучьимвеленьем. Ну, хочется на халяву, хочется! Страстно хочется. Пусть сейчас жизньсерая, но если знать, что существует говорящая щука, золотая рыбка илихакерство, то когда-нибудь достаточно будет лишь пошлепать губами и… эх!Собственно, нынешнее хакерство то же самое, что волшебство в Средневековье.Ожидания те же, слухи и пересказы такие же, как и результаты…

На самом деле нет грани между простым юзером и самымпродвинутым хакером. Не хакер лишь тот, кто смотрит телевизор или чьегоинтеллекта хватает только на то, чтобы ставить кассету в видак и нажимать на«play». А юзер хакерствует уже тем, что юзает. Любой рано или поздноначинает пользоваться читами, а потом уже и сам влезает в свои сэйвы,редактирует, добавляя то денег, то боеприпасов, то ослабляя живую силупротивника.

Потому даже все эти боты, что сейчас остервенело изничтожаютв анрыле себе подобных, тоже хакеры. Они сильно удивились бы и не поверили, аповерив, возгордились бы, но они в самом деле хакеры, ибо не просто смотрят,как допотопные любители кино, они – действуют! Один и тот же ангар илисклад проходят по-разному, в зависимости от своего характера: Сергей прет напроломи побеждает лишь потому, что успевает выстрелить быстрее, Гриць показывается намиг и тут же прячется, противник пускается вдогонку, и Гриць из засады бьетточным выстрелом, Антон предпочитает рассчитать дальний бросок гранаты и времядо взрыва так, чтобы та, срикошетив о стену… угол падения равен углу отражения,плюс гравитация, упала под ноги затаившемуся гаду, а Иван не начинает войн дотех пор, пока не соберет все оружие, все доспехи, все аптеки и боеприпасы, апри малейшем ранении отступает, лечится, и только тогда… да чтоб наверняка…

С обеда прошел слух, что вернулся Конон. Мне было о чемдоложить, потащился наверх по анрыловским ступенькам, что вообще-то ирезидентэвильи, на ходу формулировал мысли, чесался, а когда открыл дверь вприемную, все еще не то поправлял отвисающий из-за мобильника пояс, не топроверял, застегнута ли ширинка. Прошел до половины по направлению к дверикабинета Конона, прежде чем сообразил, что за столом, который я привыквоспринимать пустым вечно, изначально… кто-то сидит.

Солнце подсвечивает пышные волосы со спины, лицо в тени, каку падшего ангела. В глаза бросился только сверкающий нимб вокруг ееголовы. Волосы пепельные, но в лучах солнца сверкают, как будто из золотыхнитей.

Женщина смотрела в упор. Холодно блеснуло чем-то неживым.Я увидел красные искры, затем багровые дуги на месте глаз, похожие нараскаленную докрасна толстую проволоку.

– Вы к кому? – прозвучал голос.

Он показался мне настолько холодным, правильным ибезукоризненно чистым, что меня с головы до ног обдало Aqua fresh, брызгиповисли на ресницах. Сквозь них, как в увеличительные стекла, я увидел киборгаили существо с Плутона, где среднемесячная температура июля равняется минусдвумстам семидесяти.

– Я… – пролепетал я, – я к Конону…

– Кто? Зачем?

Я, как дебил с замедлением всех функций, подошел уже ксамому кабинету, наконец обалдело остановился, там угол другой, оттударассмотрел за столом молодую женщину. Она смотрела на меня в упор. Не холодно,а равнодушно-вопросительно. Холодом веяло не только от безукоризненноправильного голоса, но и от кожи, от всех ее деталей, от строгой одежды, что,возможно, одно целое с кожей.

С безупречно правильного чистого лица на меня смотреликрупные очки с розовыми стеклами. Глаз почти не видно, по стеклам пляшутсолнечные молнии.

Она тоже, наверное, смотрела на меня, но я все еще не виделее глаз, а только огромные стекла. Я сам ненавижу зеркалки, что прячутвзгляд, но здесь не зеркальные стекла, это я сам встал неудачно, вижу толькоправильное лицо, правильный подбородок, правильные губы, правильный нос, чистуюкожу без единой морщинки…

– Я программист, – ответил я, почему-тозапинаясь. – А вы… секретарша… что была в отпуске?

– Правильно, – согласилась она милостиво, словношкольная учительница. – Я была в отпуске, из-за чего Илья Юрьевичподзапустил свои дела… очень здорово. Но сейчас ему придется наверстывать,потому… прошу не беспокоить его недостаточно важными вопросами.

По ее тону было ясно, что я не только недостаточный вопрос,но вообще не вопрос, а простой баг, вроде лишнего пробела в проге.

Я не баг, подумал я, защищаясь, а фича. Сказал:

– Но… как мне увидеть его?

– Зачем?

Я замялся, начал разводить руками, у меня всегда этохорошо получается, рукоразводительство и плечепожимательство, а она объяснилавсе так же холодновато:

– В обязанности секретарши… как вы определили моюпрофессию, входит сортировка поступающих дел и писем на важные, неважные и те,которые я вправе решить сама или выбросить в мусорную корзину. Вы свое делосчитаете важным? Изложите.

Я, все еще разводя руками и испожимавшись плечами,попятился.

– Да нет… понимаю, дела есть дела… Я сам не считаю своедело… или свою работу важными… как и себя, собственно…

И только уже на лестнице подумал, что надо былосказать, что свою работу здесь не считаю важной, сделав ударение на «здесь», ичто себя важным не считаю именно здесь, а так вообще… да что она понимает,секретутка!

На внутреннем дисплее мелькнул скриншот, как я вхожу вприемную, в полной уверенности, что там пусто. Не то чешусь, перекосив рожу, нето дергаю «молнию» на ширинке, словно только что вышел из туалета… или зашел…Уши опалило стыдом. И как ее с ходу этой секретаршей… Слово не воробей:вылетит – убей. Но не сумел… Мои мысли – мои скакуны, а пристрелить, бля,не поднялась рука!

С вконец испорченным настроением спустился в режимеslowly в холл, а там ткнул в pause и застыл в растерянности. Похоже, к однойнеприятности, что воплотилась в темной фигуре Козаровского, добавилась ещеодна.

Черт, весь день наперекосяк: умудрился забыть, что в режимемультиплеера pause срабатывает только для тебя одного. Я услышал шум,топот множества ног, дверь распахнулась, ввалился Сергей, это он топаетмножеством ног, как стреляющая с четырех рук собака из MDK, хотя их у неговсего две.