Сергей отшатнулся, выставил перед собой лопаты ладоней: еслине рубашку, то хоть лицо спасти от ядовитой крови. Анжела опомнилась и сбрезгливостью мужественно попыталась поставить мерзкому насекомому преграду.Гусеница некоторое время тупо ползла на месте, упершись головой, как депутатыпри голосовании бюджета, в блестящую, как автомобильное крыло, поверхностьложки. Ей навстречу ползла такая же гусеница, словно партия-двойник, по столумягко скребло множество ног, демократы всегда скребут мягко, наконец головасоскользнула, Анжела снова взвизгнула, а гусеница поползла в сторонуКозаровского.

Тот сказал с насмешливой добротой:

– Да что вы так, не стыдно? Из нее такая красивая бабочкавырастет!

– Ага, – сказала Анжела нервно, – а сейчас у меняот нее пузыри побегут, как тараканы по коже!.. И листья она ест, гадостьтакая.

– Природа, – заявил Козаровский. – В природевсегда кто-то кого-то да жреть. Это надо принимать, как у природы нет плохойпогоды. Это в мертвой технике никто никого не ест…

В холодном металлическом голосе звучало презрение ктехнике: мол, пуля – дура, штык – молодец. Техника виновата даже втом, что никого не ест, и даже этим позорно не похожа на природу.

Ну и пошли вы все, мелькнула у меня злая мысль, едуныбезмозглые! Это же прекрасно, что техника никого не ест. По крайней мере, дляменя это вовсе не минус. А для тебя природа хороша именно тем, что вседруг друга топчут, жрут, убивают, вытесняют…

Из главного здания красиво и спокойно вышла секретаршаКонона. В легком платье, достаточно открытом, но в то же времястрогом – как ей это удается? – стройная и слегка надменная. Вот ейне страшны скрытые телекамеры, она даже одна в помещении или в лесу ведет себятак, словно под стенами сидят экзаменаторы и внимательно рассматривают еепоходку, манеру держаться, мимику…

Ридми бы к ней, мелькнуло в голове. Ядро персонажа все еще вкаком-то сложноватом раре или зипе, непонятно, как и вытащить скрытые файлы.Может быть, даже с инсталляцией что-то не так?.. Я вспомнил, с какойглупой рожей вломился в приемную, устремился к двери кабинета, сопя и щупаяширинку… кожа на морде воспламенилась, а кончики ушей так вовсе заискрились,как бенгальские огни на елке.

Черт, что я за идиот. Это же не простенький NPC безнаворотов и прибамбасов! В ней заметны все тонкости, что отличает хай-эндот миддла или рабоче-крестьянского low… Там такая проработка деталей,отрендеренность, AI, что я даже не знаю, на каком easy или very easy подъехать.Эх, если бы можно было снова load с хорошего места! Хотя бы от коридора. Новедь не засэйвился перед дверью, идиот. Всегда сэйвился, а тут так долго нестучали по голове, что потерял революцьённую и всякую деловую бдительность. Тутнет сэйвов вообще, дурость какая опасная…

Я внезапно подумал, что даже begin не удастся, ведьздесь грубая жизнь, здесь все без черновиков, без страховки сэйвами и крэками,надо всегда начеку, ни одного неверного слова, что за жизнь, потому и бежим вЗачарованные Ланды, там всегда можно все заново, переиграть, поправить…

Сергей перехватил мой пристальный взгляд, оглянулся, замахалруками:

– Вероника!.. Давай к нам!.. Хоть разок посиди с настоящимимужчинами!

Она сдержанно улыбнулась, очки строго сверкнули. Неостанавливаясь, ответила чисто и ясно:

– Спасибо, но у меня автобус.

И было ясно, что бесполезно предлагать отвезти ее потомна авто, пусть на самом роскошном.

Я смотрел ей вслед, сердце мое странно дернулось изаныло, будто как новорожденная бабочка выползла из старой шкуры навстречусвежему воздуху. Мир обрел добавочные краски, объем, словно незримо подключилсямощный тридэшный акселератор, а звуки и голоса получили глубину и оттенки.

Вероника, так ее зовут, давно ушла, но в воздухе следом ещеидут ее полупрозрачные дубли, и я включил все грабилки, хватал, сэйвил,распихивал по всему харду, но как-то получилось, что все эти наспех схваченныевдогонку скриншоты оказались именно в той части человеческой емкости, чтоименуется то сердцем, а то и вовсе душой… Наверное, имеется в виду виртуальнаяпамять. А то и вовсе кэш.

За столом в другом мире гудели голоса, я не сразу понялязык, интонации. Наконец врубился, что под сенью старого дуба идет серьезныймужской разговор. Но уже не о бабах и политике, что обычно для подобныхзастолий, ведь какие бабы могут соревноваться с Ларой Крофт, а политики сорками?

– Илья Юрьевич, – сказал Сергей, – чо он над намииздевается? Какую игруху ни поставит, везде юсовцы наших мочат!.. Как каких-токозлов неотесанных. То в Сибири, а то уже и в самой Москве!.. Мне прямо в душуплюнули. Пусть даст игру, где наши бьют!

Поддержал и Гриць:

– Верно, меня это тоже достало.

– И меня, – сказал Сергей серьезно. –В Red Alert’е, говоришь, есть выбор, за кого играть: за наших или заюсовцев? Смотрел я, крутая игра. Завтра опробуем, хотя, ты ж сам говоришь, играстарая. Там и разрешение триста двадцать, и графика слабая, и этот, как его…

– Гэймплей, – подсказал я.

– Во-во, этот самый. А наш есть?

– Гэймплей?

– Игра, дурень.

– Нашей нет, – ответил я. – Не сделали.

Гриць удивился:

– Как? Разве не наши программеры самые крутейшие в мире?

– Наши, – сказал Сергей уверенно.

– Конечно, наши, – поддержал и Конон.

– Знамо дело!

Я сказал с досадой:

– С чего вы взяли? Что, сами программеры так говорят?..Так у нас и слоны самые крутые. И поезда самые поездатые, а часы –самые быстрые в мире. О крутости судят по результатам, а их у нас тю-тю.

– Почему? – спросил Сергей оптимистично. – Это жсамое то: собраться компашкой и сварганить игруху.

Конон улыбнулся и тоже сказал:

– А в самом деле, почему наши не могут делать хорошую игру?Или для этого надо какие-то особые компьютеры? Космические ракеты запускаем…

– Да нет, – ответил я, – особых компов не надо.Можно делать на тех, которые стоят внизу у охраны, а можно и на еще более…примитивных. Просто у нас не то что руки не те…

– Как не те? – обиделся Сергей. – А кто блохуподковал?

– Во-во! Как сделать что-то виртуозное и абсолютнобессмысленное, так тут мы первые! Что блоху подковать, что коммунизм строить…

– А что, – поинтересовался Конон, – не теголовы?

– Да и с головами в порядке. Но с душами… Или с духом? Немогут наши работать в коллективе.

Сергей ахнул:

– Да ты чего? У нас и кибуцы… тьфу, колхозы заделалипотому, что до этого по всей России были общины. Те же колхозы, только сраввинами во главе. А наша эта… которая соборность? Всем миром?