скользящих по полу, чувствую муки голода, вспоминаю, каково это, жаждать солнечного света и свежего воздуха.

Я впиваюсь ногтями в ладони и стою на негнущихся ногах. Та маленькая девочка выжила, чтобы стать той женщиной, которой я являюсь сегодня. Я больше, чем воспоминания и прошлое, которые терзают меня. Я больше не та девочка, которую они заперли. Я их погибель, предсказанная пророчеством. Я женщина, выкованная из прутьев, которые я расплавила в своем разуме и сварила в клинки.

Я следую за змеей, когда она скользит вперед и проходит мимо моей камеры, не оглядываясь назад. Тьма подружилась со мной так, как свет никогда не смог бы, и сейчас я действительно не более чем тень.

Я Элоин Атарах, и никто больше не посадит меня в клетку, ни мой разум, ни что-либо еще.

Я прохожу сквозь стены и двери, свободно шагая по своей тюрьме. Я едва помню замок, большинство образов в моем сознании были искажены страхом. С годами Гаррик приказал завязать мне глаза, когда я должна была появиться в тронном зале. Я игнорирую вспышки золота, пурпура и красного, которые составляют место, которое должно было быть моим домом. Но меня водили по замку в кандалах, а не в бантах и платьях.

Кристаллы и свечи свисают с потолка бального зала. Я инстинктивно ныряю за колонну, когда замечаю нескольких солдат, охраняющих лестницу, но я нетвердо стою на ногах, и амулет тянет меня вперед. Я задерживаю дыхание, когда поднимаюсь по ступенькам, не желая издавать ни единого звука. Я знаю, что они не могут меня видеть, но идти впереди нескольких вражеских солдат, это не совсем то, что можно было бы сделать с легкостью, невидимой или нет. Ступени расходятся наверху, и змея резко поворачивает влево. Амулет почти душит меня, когда он качается, побуждая мое тело следовать за ним.

Мы петляем и поворачиваем через охраняемые залы, и я бегу, чтобы быстрее добраться до места назначения, беспокоясь, что магия заканчивается. Меня тянут через железную дверь, и пульсация и рывки прекращаются. Я бросаю взгляд на амулет, боясь, что магия ушла, но он выскальзывает из моих пальцев, когда меня поглощает тень.

Морда толкает меня сзади, и слезы наворачиваются на глаза, прежде чем я успеваю обернуться. Красные глаза Венатрикс смотрят на меня с подозрением, а ее чешуя вспыхивает черным. Каждый дракон обладает способностью маскироваться, когда он напуган или ему нужно охотиться.

Она наклоняет голову в мою протянутую руку, но я понимаю, что она не видит меня, а только чувствует. Когда она напевает, слеза падает из моего глаза и падает на пол, и Калитея подбегает, чтобы понюхать ее. Она поворачивается к остальным трем драконам и рычит.

Сорин бежит вперед, прижимаясь лицом к лицу Венатрикс и занимая ее место в моей руке. Она кусает его, а он кусает в ответ. Они выглядят так, будто собираются воевать друг с другом, прежде чем я протягиваю руку, чтобы провести по их чешуе. Их зрачки расширяются, а клыки отступают.

Когда я поворачиваюсь, чтобы погладить Дельмиру, я натыкаюсь на тяжелую цепь. Моя кровь стынет и кипит одновременно, когда я провожу взглядом между драконами, отмечая ошейники на их шеях и кандалы на лодыжках. Я не поняла этого, когда впервые их увидела, слишком ошеломленная их присутствием.

Чистейшая ярость льется сквозь меня, как лава, и я жажду того дня, когда раскрашу мир кровью тех, кто несет за это ответственность. Как будто драконы чувствуют перемену в моем настроении, они начинают топать ногами и реветь так громко, что сотрясается комната.

Это песня войны.

Возможно, я могла бы отпустить свой гнев, если бы пытки были направлены только на меня, но я никогда не прощу Гаррика за то, что он навредил моим драконам и запер их. И я не прощу армию солдат, которая стоит между нами. Гаррик может носить корону, но драконий огонь может расплавить золото. Его титул и плоть будут стерты из этого мира, пока мы остаемся.

— Дай мне еще время. — Амулет снова начинает пульсировать, и я пытаюсь сорвать его, но его окружает невидимый барьер. Базилиус собирается дотянуться до моей руки, его фиолетовые глаза полны надежды и тоски, когда меня окружает золотой барьер, и наши крики смешиваются.

ГЛАВА 29

Мое тело дернулось вперед, словно я проснулась от ночного крайнего сна. Амулет сорвали с моей шеи и швырнули через всю комнату. Мое зрение стало острым, а сердце колотилось так, будто я бежала в Имират и обратно. Руки Кейдена обвились вокруг меня, когда он опустился на колени рядом со мной, и я прислонила голову к его груди, не в силах удержаться на ногах.

— Я их видела, — шепчу я, глядя на амулет. Мой разум не может полностью осознать, что только что произошло.

— Кого именно ты видела? — тихо спрашивает Саския, опускаясь на колени по другую сторону от меня вместе с Райдером.

— Моих драконов, — неуверенно говорю я, заставляя слова пронзить мою завесу замешательства. Все обрушивается на меня, как лавина: темница, драконы, цепи. Я прижимаю руку к груди, ожидая почувствовать осколки там, где мое сердце было вырвано, но пустота заперта. — Амулет привел меня в замок Имират.

— Ты уверена? — ахнул Финниан.

Я трясущимися руками отталкиваюсь от Кейдена.

— Я что-нибудь говорила, пока была в видении?

— Нет, — говорит Саския. — Кейден пытался снять с тебя амулет, но когда он обжег ему руки, мы пришли к выводу, что он может навредить тебе, если мы нарушим магию, из которой он был выкован.

— Твои глаза стали золотыми, и это был единственный признак жизни. — Слова Кейдена подчеркиваются его взглядом. Извинение вертится у меня на языке, но он качает головой, словно почувствовав это.

— Даже если так, вы можете свободно говорить здесь. У нас есть руны, установленные для обеспечения конфиденциальности, — сообщает мне Райдер.

— Руны! — кричу я, вскакивая на ноги.

— Ты видела руны? — спрашивает Саския.

— Да, меня туда привели змеи.

— Конечно, — бормочет Райдер. — Я люблю этих верных змей.

— Они были дружелюбны, хотя и немного настойчивы.

— Я обезглавлю их от твоего имени, — бормочет Кейден.

— Перестань говорить! Тебя могут услышать.

Кейден и Райдер обмениваются короткими взглядами, прежде чем медленно кивают.

Я беру перо и бумагу со стола и начинаю рисовать. Я никогда не была художником, но, по-моему, выглядит неплохо. Саския наклоняется через мое плечо, чтобы посмотреть, что я создала.

— Я видел их выжженными на двери дракона, прежде чем я прошла через нее.

Она подносит