– Доживёшь. Такая красота в девках не засидится, а, Ляля? – И бабушка Рая подмигнула Ляле и добавила: – А заявление в милицию я бы написала.

– Что ты! Про милицию даже не говори.

– Но почему? Легко же банду накрыть. Моя Стелка молчит на работе, боится, а то подкараулят в тёмном углу.

– Лисы их сожрут, Рая, без всякой милиции. И злоумышленника найдут наши лисы сами. Они – всесильные. Я теперь точно это знаю. Второй раз спасают. От неминуемой гибели спасают. Деньги украсть для меня – как пополам разорвать.

– Татьяна Михайловна! Ерунду мелешь. Деньги – дело наживное. А вот убить могли эти отморозки, запросто могли.

– На девку-то молодые накинулись, парня точно наши в оборот взяли, седые.

– Все охотники знают, что твои лисы особенные. Весь город знает. Выжили и бегают себе, плодят потомство себе под стать. Потомство гениальное…

– Рая! Уничтожить хочу полушубок. Я почему-то его напялила.

– Бабушка как зомби стала, – сказала Ляля. – Я поэтому с ней и пошла. Не бросила её в трудную минуту! – Ляля очень гордилась собой, лисами и тем, что деньги удалось вернуть.

– Таня! Тебе волноваться запрещено. Правильно Лялечка говорит: как зомби становишься.

– А может, он меня спас, этот полушубок, может, они его узнали…

– И думать не хочу.

– Я боюсь, трупы найдут и какие-нибудь следы мои, он же меня за полушубок хватанул, наверняка волос к ладони прилип, к одежде.

– Отдай мне, я сожгу в печи.

– Кстати, они за одежду его и тащили… А у Вадима одежду не трогали…

– Сколько лет прошло с той истории, все забыли.

– Никто не забыл, – подала голос Ляля.

– Ты ещё здесь, детка? – удивилась ветеринар Карповская.

– И Потоцкая знает.

– У Потоцкой, дорогая моя, родители медики.

– И воспитательница знает, она бабушке сказала…

– Ну не надо на дураков внимание обращать, дураков надо жалеть, тем более в вашем платном дурном саду. А ты, Ляля, запомни вот что. Тогда произошло ужасное дело. Какой бы ни был наш зверовод, но не лисы его прикончили. Все тогда хотели сделать лучше лисам, их выпустили, Ляля. А что потом произошло – непонятно. Может быть, Ляля, тебе когда-нибудь удастся узнать, что произошло на самом деле.

– Белые пятна? – спросила Ляля.

– Пятна позора, – рассмеялась бабушка.

– При чём тут белые пятна? – захлопала глазами-блюдцами с каёмочкой краски ветеринар Карповская.

– По телевизору так говорят: белые пятна истории.

– Позора! Позора, – настаивала бабушка. Несмотря на выпитое вино, она совсем не раскраснелась, как подруга-ветеринар.

– В общем, Ляля, пятна, ты права, есть. Понимаешь, что обидно?

– Что? Что может быть обидно? Всё запутанно, – сказала бабушка, – абсурд какой-то.

– Вот то-то и оно. Запутанно. Лис, скажу тебе по большому секрету, выпустили доброжелатели, а Вадим спал нетрезвым сном, то есть пьяным, но потом лисы вернулись и погрызли Вадима мёртвого, понимаешь, в чём дело!

– Круг замкнулся, и теперь он на новом витке.

– Верно, Татьяна Михайловна. Убийца-то, по всей видимости, среди нас. Он же может ещё что-нибудь вытворить, неизвестны его посылы, причины. Вот это опасность. Таня! Ляля! – хлопнула себя по лбу ветеринар Карповская. – Главный рождественский подарок так и стоит в прихожей.

– Что там?

– Ну уж не-ет, Татьяна Михайловна, – подмигнула Ляле ветеринар Карповская. – Ты не догадываешься?

– А что там? – спросила Ляля.

– Рецепт «орешков» ваших, Таня, напиши в обмен на мой подарок.

– Обязательно, – улыбнулась бабушка. Она встала, прихрамывая и потирая затёкшую от сидения ногу, подошла к холодильнику – холодильник угрожающе затарахтел.

На холодильнике лежала книга рецептов. А в ней карточки. Иногда бабушка переписывала рецепты из книги на карточки. Ляля спрашивала, зачем она это делает, а бабушка отвечала, что, когда пишешь, мозг тренируется, что это такое упражнение. Бабушка покопалась и протянула картонную карточку с красивыми буквами гостье.

– У тебя как в аптеке. Всё подготовлено. Всё ты заранее знаешь.

– Да что тут знать-то? Просто на всякий случай, – пожала плечами бабушка. – А у тебя для меня, наверное, формалин?

– Ну, дорогуша, обижаешь. Спирт и формалин на Рождество? Нет уж.

Ветеринар, несмотря на комплекцию, бесшумно выпорхнула из-за стола и вернулась с коробом-холодильником, приоткрыла.

– Ой, бяда-бяда, батарейки сели, но мороз ещё есть.

Бабушка сказала Ляле:

– Лялюшка! Пойди играть, сможешь себе мультфильм включить про котов этих арестантов?

– Бабушка! Аристократов!

– Тем более, – рассмеялась бабушка.

– А что в холодильнике? Голова?

– Ты смотри, какая умная девочка, какая проницательная.

– Умной, Рая, для этого быть не надо, у нас все мозги и селезёнки в бутылках из-под испанского вина.

– Чтобы получить срез, надо два года выдерживать мозг.

– О! Как серьёзно, – покачала уважительно головой ветеринар Карповская. – Неужели препарируешь мозги вместе с бабушкой?

– Нет. Бабушка сейчас всё больше рисует. У лис новое подполе обнаружено.

– И не одно, – пожала плечами бабушка. – Науку можно остановить только тогда, когда нет материала. Но с твоей помощью, Рая, я ещё занимаюсь чем-то полезным.

– Никому не нужным ты занимаешься, Танечка, увы. Но это моё личное бытовое мнение замученной жены, дочери, матери и бабушки. Думаю, голову ждёт та же бутылочная участь, никому это теперь не надо, хоть открытие, хоть даже и волшебство. И как эти лисы вас почуяли? Защитники-лисы, уму непостижимо! – Карповская достала чёрный пакет. – Но в этот раз только голова, ни печени, ни селезёнки, как ты на это смотришь, товарищ профессор?

– Как тебе удалось? – Бабушка просто сияла, Ляля очень давно, со времён операции, не видела её такой счастливой.

– Вчера, значит, часика в три, темнеть собиралось, приходит охотник и говорит: ваша лиса попала в капкан, ну я добил. Потому что знаю, вы головами их очень интересуетесь.

– Это что? Все охотники теперь знают?

– Это не все охотники. Это надёжный охотник. Андреев папа.

– А, это тот нувориш, что состояние на спекуляциях пушнины сделал, когда наших лис скопом в Бекарри засунули?

– Да, он. И не спекуляции, а время такое было. Кто успел, тот и съел. Бизнес.

– Время ни при чём. Ещё неизвестно, кто тогда такое решение принял и почему мой пушной отец так быстро смылся.