– В один прекрасный день, – ехидно заявил Киттеринг, – Мейсонбудет защищать того, кто на самом деле виноват, и тогда…

Намеренно демонстративно зевнув, Мейсон произнес:

– Ладно! Если господин помощник прокурора не желаетпродолжать дискуссию сейчас и хочет пренебречь своими служебными обязанностями,проводя время в праздных размышлениях о будущем, я хотел бы знать его мнение обэлектрификации железных дорог как способе вложения капитала…

Реакция Киттеринга оказалась непредсказуемой: он поспешновыбежал из зала заседания.

Судья Кнокс многозначительно посмотрел на адвоката:

– Вы должны согласиться, Мейсон, что ходите буквально полезвию бритвы. И позвольте спросить, вы давно знаете, что Серл виновен?

– Не очень, – ответил адвокат. – Но мне следовало бы знатьоб этом намного раньше.

– Почему же?

– А вот почему, – объяснил Мейсон. – С самого начала былоясно, что обед был заказан в ресторане «Голубое и белое» весьма необычнымобразом. Они не спросили у официанта о меню, чтоб затем сделать выбор, априказали принести баранину с картошкой и зеленым горошком, даже непоинтересовавшись, есть ли это у них. Опять же с самого начала известно, чтотарелки были пусты. Это не свойственно людям, торопливо обсуждающим за обедомсвои дела. Необычно, что оба заказали одно и то же и что в тарелках не осталосьникаких объедков, даже косточек от баранины. Как вы помните, официантподтвердил, что тарелки были абсолютно пусты, на них не оставалось ничего.Кроме того, меня никогда не покидает мысль, что если у человека существуетжелезное алиби, когда речь заходит об убийстве, то этим-то человеком как раз истоит заняться. По-настоящему у невиновного ведь, как правило, не бываетбесспорного алиби, в то время как человек, замышляющий убийство, старается еговсячески себе обеспечить, обдумать заранее. Из всех подозреваемых оно было лишьу Серла. На первый взгляд алиби было стопроцентным, но никогда не стоит судитьпо первому впечатлению. Вполне возможно, что убитый имел при себе крупную суммуналичных. Деньги исчезли. Значит, естественно предположить, что по крайней мереодним из мотивов преступления было ограбление. Олден Лидс мог совершитьубийство потому, что его шантажировали. Но он никогда бы не стал грабитьпокойника, разве только для того, чтобы сбить полицию со следа. Кстати, этосвидетельствовало бы о том, что он был крайне осторожен, но тогда бы не оставилтам отпечатков своих пальцев.

Я знал, что Серл часто обедает в «Домовой кухне». Знал я ито, что в этом заведении каждый день недели отличается определенным наборомблюд. Убийство совершено в пятницу, Серл проводил Конвэя, или Миликанта, илиХогарти, или как еще вы его там называете, до квартиры. Оба курили сигары.Вечером сигару курят, как правило, после обеда. И вдруг я вспомнил, что самобедал в пятницу в «Домовой кухне» и ел жареную баранину с печеным картофелем изеленым горошком. У меня было даже меню, которое повторялось в этот день каждуюнеделю и доказывало, что все это мне отнюдь не приснилось. Возможно, с помощьюхимического анализа можно отличить баранину от говядины, после того какнекоторое время длится процесс пищеварения, но определить разницу междубараниной вареной и жареной – никогда.

– Лично я, Мейсон, считаю, что это замечательная работагениального детектива, – заметил судья Кнокс.

Мейсон покачал головой:

– Никогда не прощу себе, что слишком погряз в случайностях.В конце концов, судья, детектив всегда обязан выступать против этого. Он недолжен обращать на них внимания, если чувствует, что это простые совпадения ине более того.

Судья Кнокс вопросительно смотрел на него.

– Так в каких же совпадениях вы погрязли? – решил онуточнить.

– В несущественных, – неопределенно ответил адвокат. – Винтересных, но совершенно случайных.

Судья Кнокс улыбнулся:

– Уж не имеете ли вы в виду то, что Джон Миликант оказалсяБиллом Хогарти?

– Это действительно было неожиданностью для меня, – ответилМейсон, – хотя мне сразу надо было понять, что означала его обмороженная нога.

Улыбка на лице судьи Кнокса померкла, хотя его взглядпо-прежнему оставался добрым.

– Мейсон, – сказал он, – доказательства того, что Миликантоказался Хогарти, все-таки кажутся туманными и неубедительными. Если быМиликант шантажировал Лидса и один из его родственников пришел бы к нему,требуя объяснений, разве стал бы Миликант использовать имеющиеся у негодокументы, представляя фальшивые доказательства, чтобы убедить племянника Лидсав том, что на самом деле он Билл Хогарти, которого Олден Лидс обманывал напротяжении многих лет? Не было ли это сделано для того, чтобы сфабриковатьоснования для шантажа?

Лицо Мейсона выразило удивление.

– Интересный вопрос! – произнес он.

– Уж не хотите ли вы сказать мне, что вопрос этот никогда неприходил вам в голову? – спросил судья.

– По крайней мере, вслух я его не произносил, – с улыбкойответил адвокат.

Судья Кнокс вздохнул:

– Мейсон, признаюсь, вы мне нравитесь. Мне нравитсяколоритная жизнь с приключениями и волнениями, которой вы живете, тарешительность, с которой вы отвергаете общепринятые нормы. Но вам никогда неприходило в голову, что в одном Киттеринг абсолютно прав? Придет время, и вампридется защищать клиента, который будет виновен.

Мейсон поднялся со стула, одарив судью улыбкой.

– Он не будет виновен! – уверенно произнес он. – До тех пор,пока не будет доказана его вина.

Кнокс вздохнул:

– Вы неисправимы.

– Спасибо, ваша честь, – поблагодарил Мейсон, оценивший этокак комплимент.

Мейсон сидел в своей конторе и читал газету. Вся недавнопроизошедшая история с делом Олдена Лидса была изложена в литературнойобработке. Многие факты стали известны из интервью с Перри Мейсоном, адвокатомЛидса. И теперь репортеры платили ему за полученную информацию, воспеваянеобычный способ ведения следствия, используя который Мейсон смог раскрытьтакое запутанное дело.

Олден Лидс с Биллом Хогарти были на Юконе в 1906–1907 годах.Между ними произошла стычка из-за женщины. Хогарти пытался убить Лидса.Защищаясь, тот выстрелил в компаньона. Хогарти скрылся под покровом темноты, иЛидс не смог его найти, даже когда рассвело. Юкон – дикая страна, но Лидсу там улыбнуласьудача: он добыл много золота, которое не решился там оставить. Он неотваживался и уехать из страны, не заявив об убийстве. И оказался в западне.Поэтому покинул страну под именем Хогарти, а позже под этим же именем женился.Но, как оказалось, Хогарти не был убит, хотя многие полагали, что это так. Чутьживой, он отлежался в хижине индейца и жаждал выкарабкаться, чтобы отомстить.Дважды он был на волосок от смерти. А когда он наконец добрался до людей, егонога была сильно обморожена, и пришлось ампутировать несколько пальцев направой ступне.