- Понятия не имею, - честно ответила я. – Какая-то магическая.. ээ штука..

- Как она тут оказалась? – подруга оглянулась. – Уверена, вокруг на сотни миль ни одного чародея.

- Да неужели? А твоя соседка? Хочешь сказать, она не ведьма? Держит черную кошку и смотрит вот так, - я попыталась изобразить сердитый взгляд исподлобья и тут же расхохоталась, - ну типичная ведьма.

- Это не отвечает на вопрос, что это такое и почему оно здесь.

- Выглядит красиво. Давай подойдем поближе и рассмотрим. Оно светится, но каким-то странным светом.

- Я не очень хочу это рассматривать. Вдруг это что-то вроде шаровой молнии? Они могут быть очень и очень опасны.

- Да ладно тебе, никакая это не молния. Не бывает таких молний. Этот шар явно магический. Интересно, зачем он здесь? Может, он каким-то образом передает информацию? Ну, вроде волшебных зеркал?..

Я осторожно подошла чуть ближе и протянула руку. Мои пальцы замерли в двух дюймах от сияющей поверхности шара.

- Какое оно, Лия? Холодное? Горячее? – полюбопытствовала осторожная Эрда. – Может, все-таки отойдешь? Это все еще может быть молния.

Слова подруги пришпорили меня и я решительно ткнула пальцем в сверкающий бок. Тело мое пронзила острая вспышка боли. Шар сделал пару оборотов вокруг своей оси и подплыл ко мне ближе. Еще ближе. И еще. Медленно, но неумолимо он словно бы впитывался в мое тело. Еще мгновение и от него осталась лишь пара сверкающих искр, осыпавшихся ярким дождем.

Исчезли звуки, запахи, изображения. Исчезло все. Я больше не чувствовала своего тела, не чувствовала гравитации. Только ничто. Всепоглощающее ничто. Постепенно возникало ощущение. Я чувствовала боль. Мне не было больно, но я ее чувствовала. Это было чужое чувство.  Чужая агония. Кому-то было больно. Очень больно. И тут, словно отделенное стеклянной стеной, появилось наслаждение. Удовлетворение. Это было так странно. Я будто бы оказалась по две противоположные стороны спектра. Я была мучителем, и я же была жертвой. Была палачом и приговоренным.

А потом все пропало и появился голос. О, я хорошо знала этот голос. Это была Эрда. Она встревоженно спрашивала, что со мной. Вяло ворочая одеревеневшим языком, я прошептала:

- Все хорошо. Я… кажется, вернулась.

Я с трудом разлепила веки. В глаза словно песок насыпали, но оно того стоило. Мир того стоил. Солнце, коричневые стволы деревьев, зеленая листва. В какой-то момент той бесконечности, сквозь которую я прошла минутой ранее, я утвердилась в мысли, что уже никогда не увижу всего этого. Иногда ошибаться бывает невероятно приятно. Неописуемо восхитительно.

В тот момент, лежа на немного влажной от прошедшего рано утром дождя, траве, я подумала, что все-таки очень приятно видеть этот бесконечно юный весенний мир, слышать звуки леса, суетливо озабоченного своими делами, осязать колючую шерсть моей школьной юбки и мягкие травинки под моими пальцами, обонять многообразный водоворот запахов, которые только может подарить мне этот день.

- Откуда вернулась? Лия, у тебя словно бы припадок какой-то был. Что произошло? Тебе больно? Где болит? – засыпала меня вопросами встревоженная подруга. В ее покрасневших глазах плескался ужас, мокрые ресницы слиплись иголочками, губы дрожали.

- Ничего не болит, - честно ответила я.

Действительно, боли не было. Казалось, это, чем бы оно ни было, закончилось. Откуда мне было знать тогда, что то было лишь начало? Что жизнь моя отныне и навсегда изменится?

- Долго я была в.. Ну, в этом состоянии? – вяло махнула я рукой, не в силах объяснить, что же именно со мной произошло.

- Минут пять примерно. Не знаю, я не засекала. Что случилось, Лия?

- Я.. не знаю.. Оно как будто.. – слова наползали одно на другое, рваные вздохи то и дело прерывали мою и без того не слишком гладкую речь.

- Проникло в тебя, да?

- Да. Там было.. Была боль. И страх. И удовлетворение.

- Так, мне все ясно, мы немедленно возвращаемся. Расскажем все твоей маме. Или моему отцу. Тебя отведут к доктору и осмотрят, неизвестно еще, что это за гадость и как она вообще может повлиять на человека, - сурово произнесла Эрда и уставилась на меня так, что я поняла: любые возражения бесполезны, вопрос решен и обжалованию не подлежит.

И за всей этой строгостью я видела, что подруга так же напугана, как и я. В тот момент мы были просто парой детей, которые не хотят показывать друг другу свой ужас в нелепой уверенности, что пока ты не признаешь его существование, его словно бы нет. С такой убежденностью малыши закрывают глаза, играя в прятки. Если я не вижу мир, значит мир не видит меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ты так говоришь, словно я собираюсь спорить. Уверяю тебя, даже в мыслях не было, - слабо улыбнулась я.

- И правильно, - с наигранной живостью ответила она. – Ты же помнишь, что я старше тебя на три месяца, а значит умнее.

- Только пойдем ко мне домой. Мне будем проще объяснить все своей маме, чем кому-то другому. Тем более, что я очень плохо представляю, как вообще объяснить и описать произошедшее.

- Как-нибудь справимся, не переживай. Главное, чтобы тебе помогли. Не хочу еще раз увидеть тебя в таком состоянии. Я подумала… подумала, что ты..

- Я в порядке, - перебила я. Мне было кристально ясно, совершенно очевидно, что сказать Эрда. Наверное, на какие-то доли секунды мне тоже показалось, что это конец, что все кончено, но нет, все обошлось. Более того, мое самочувствие было прекрасным, ничего не болело, никакого дискомфорта, но разобраться все равно было необходимо.

Маме ничего объяснять не пришлось. Так же как папе, врачу или кому бы то ни было еще. Мы ворвались в дом со скоростью ветра, ну или двух быстроногих одиннадцатилетних девчонок. Мы бросились искать мою маму, чтобы взахлеб, путаясь в словах и перебивая друг друга, рассказать ей о том, что произошло. Мама умная, она знает, что делать. Конечно, можно было поделиться этой загадочной историей с отцом, но историю, которая начинается, с того, что мы прогуляли школу, лучше для начала рассказать матушке.

В общем, план был примерно такой. А вот реальность стала для нас полной неожиданностью. Такое чувство бывает, когда спускаешься по давно знакомой лестнице: ступенька, ступенька, ты знаешь их наизусть, а потом раз – и пустота. Нога проваливается куда-то и в этот миг ты понимаешь, что привычный мир дал трещину, что подвох появился там, где его быть не должно, где его быть не может.