Чем ниже они спускались, тем сильнее в воздухе ощущалась затхлость.

– С 1946 по 2010 год. Газету создали после войны. Она была на пике, как раз в пятидесятых – восьмидесятых годах, а к 2005-му стала угасать. Еще пять лет хозяин боролся, а потом сдался и продал мне. Я тогда только начинал работать журналистом, однако уже мечтал о своем деле. Пришлось взять кредит. Но это того стоило.

Марк открыл широкую железную дверь, и они вошли в огромное помещение, заставленное длинными стеллажами. На них покоились старые коробки с папками, некоторые валялись на полу. Видимо, журналисты и здесь повеселились.

– О, боже! – Руслана изумленно оглядывала архив. – Годы уйдут, чтобы найти хоть что-то.

Марк засмеялся и подвел ее ближе.

– Не бойся. Здесь все грамотно сделано. Стеллажи распределены по годам, а каждая коробка подписана. Месяц, год. Мы можем разделиться. Ты поищешь 1951 год, а я – 1956-й.

Руслана скептически на него посмотрела:

– Надеюсь, ты прав. Иначе я переселяюсь сюда.

– Ну, мои ребята будут в восторге, что у них завелась подвальная русалка, – захохотал Марк. – Уверен, без еды они тебя не оставят.

– Твои «ребята» – весьма специфичный народ. Не удивлюсь, если им взбредет в голову ставить на мне эксперименты.

Руслана пошла вдоль стеллажей, внимательно разглядывая таблички. «1949», «1950», «1951»… Она остановилась напротив последнего и присмотрелась к коробкам. Решила начать с мая, так как последняя фотография Лизы была сделана в это время. А затем просмотреть июнь.

– Я нашел нужный год! – крикнул через несколько стеллажей от Ланы Марк.

– Я тоже. Только тут вовсе не одна коробка, – заявила Руслана.

На май приходилось три, забитые доверху коробки, на июнь – две.

– Значит, тебе будет чем заняться, – весело заявил Марк и закашлялся от пыли.

Лана стянула первую коробку на пол и принялась перебирать папки. Внутри хранились старые выпуски, разложенные по номерам, а также черновая информация, не вошедшая в газеты. Но чем дольше Руслана рылась в бумагах, тем сильнее угасал ее энтузиазм. Май закончился, а она ничего не нашла. К июню она приступила с полным недоверием.

– Кажется, я преувеличила значение архива, – громко сказала Руслана.

Марк в ответ лишь чихнул.

В первой коробке июня тоже ничего не было. Вторую со злости Лана вывернула на пол. В воздух взметнулось облако пыли. Но ничего интересного.

Руслана глянула на мобильный. Часы показывали пятый час, словно время в архиве бежало быстрее. Она устало протерла лоб и взяла папку наугад.

В ней лежал выпуск газеты от 25 июня 1951 года. Руслана даже не успела ее раскрыть, как черные буквы заголовка бросились в глаза.

Руслана поедала глазами черно-белое изображение Глеба. Руки закоченели, ноги отказывались подчиняться. Она вспомнила, где уже видела парня. На общей фотографии возле дома. Он обнимал Кристину. А сегодня Глеб привиделся ей в шатре. Парень танцевал с Лизой, возлюбленной Натана.

Лана оперлась рукой о стеллаж и с трудом встала. Она окончательно запуталась. Хотелось прямо сейчас позвонить бабушке и угрозами выведать у нее всю правду, но чем больше Руслана узнавала деталей, тем сильнее убеждалась, что та не признается. К тому же вряд ли она знает, куда исчез Глеб.

– Русалка, смотри, что я нашел. – К ней подбежал восторженный Марк с двумя газетами. – Это та статья, которую ты нашла в интернете. «Леди – вовсе не леди». Кажется, мадам Тигрова вела бурную молодость. Здесь ей приписывают чуть ли не разврат в общественном месте, хотя подозреваю, что она всего лишь потанцевала. А вот это еще интереснее и, кажется, связано с Натаном.

Лана взяла протянутую газету и прочитала небольшую заметку.

– Общество было категорически против их отношений, – заметила Руслана.

– Это естественно. Они из разных миров. Ромео и Джульетта. Тристан и Изольда. Столько примеров, а люди все равно предпочитают учиться на собственных ошибках, – фыркнул Марк. – А это что? – Он кивнул на статью об исчезновении Глеба.

– Это парень моей бабушки. Пропал в 1951 году вскоре после Дня города. – Лана пошатнулась и ухватилась за Марка. – Пошли отсюда. У меня уже голова кружится от нехватки кислорода.

Она сгребла в охапку найденные газеты и поспешила за парнем. Только оказавшись на улице и вдоволь надышавшись воздухом, Руслана пришла в себя.

– У меня сегодня день тайн, – пошутила она. – И на секреты может ответить лишь графиня. Я обязана с ней встретиться!

– Вряд ли она знает, что произошло с Глебом. – Марк остановился и запрокинул голову.

Вечернее солнце освещало его красивое лицо, и Руслана вновь подавила в себе желание прикоснуться к нему.

– А вдруг. Почему-то мне кажется, что эти две истории связаны между собой. Я должна снова поговорить с Юлианой. Раз она ее внучка, то, возможно, уговорит бабушку помочь мне. Только представь, какая бы получилась книга!

– Книга? – Марк недоуменно посмотрел на нее.

– Ну да. Я же биограф. – Руслана прикусила нижнюю губу и умоляюще посмотрела на Марка: – Ты можешь подключить свои связи и узнать номер Юлианы?

Он прищурился и достал мобильный:

– Ты будешь мне должна.

– Это для меня не новость! – радостно воскликнула Лана.

Марк порылся в контактах и набрал чей-то номер:

– Алло, Жека, привет. Скажи, ты же год назад брал интервью у Юлианы Колесниковой, которая заведует «Музеем одиноких сердец»? Отлично. Можешь скинуть мне ее номер? Да, я знаю, – раздраженно произнес он. – Черт, сделай, что я говорю, и забудь. Потом расскажу. – И он сбросил.

– Что-то не так? – заволновалась Руслана.

– Все нормально. Просто у журналистов всегда тысяча вопросов вместо одного слова «о’кей». – Марку пришла смс. – Набирай, будешь звонить.

– Прямо сейчас? – пискнула Лана.

– А чего тянуть? Только вряд ли у тебя что-то выйдет. – Настроение Марка испортилось. Губы сжались в тонкую линию, глаза недовольно блестели.